Птицы - Торин Владимир
Дворецкий не стал дожидаться конца тирады и нырнул под арку, за которой начинался мостик, проложенный над кухней.
Внизу около дюжины поваров, двух десятков помощников поваров и целая армия поварят под командованием шеф-повара мистера Эстери фаршировали грибами и овощами огромного кашалота. Прямоугольная голова кита покоилась на стене, а его хвост торчал из дверей коридора – целиком он не мог уместиться даже в таком большом помещении, как кухня Уэллесби. Мистер Эйсгроу был уверен: кашалот станет замечательным украшением в центре бального зала к восьмой смене танца.
Дойдя до конца мостика, он толкнул низенькую дверь и выбрался в служебную пристройку. Слуги, едва завидев его, тут же принялись мельтешить, как мыши, испуганные появлением кота.
– Мистер Парри! – позвал дворецкий. – В курительном салоне джентльменов требуется обновить пепельные вазы. Мистер Френкс, мистер Тобсон и мистер Байр не справляются. Отправляйтесь к ним в помощь.
– Слушаюсь, сэр! – отозвался один из слуг и поспешил исполнить поручение.
– Мистер Грэмм и мистер Бинкль, прошу вас, следуйте за мной.
– Слушаюсь, сэр! – хором ответили еще двое слуг.
Дворецкий и его подчиненные вошли в кабинку приютившегося в углу лифта. Мистер Эйсгроу закрыл дверь и толкнул рычаг. Когда лифт достиг третьего этажа, дворецкий крутанул ручку на панели управления. Зазвенели механизмы, под полом раздалось шипение поршней, а затем кабинка двинулась вдоль этажа, словно подвесной вагончик.
Наконец лифт встал. Покинув его, дворецкий и его подчиненные двинулись по коридору Статуй. Шаги прислуги были бесшумны, тени мистера Грэмма и мистера Бинкля почти растаяли, в то время как, словно в противовес им, тень мистера Эйсгроу лишь углубилась и стала еще более зловещей и пугающей.
Процессия остановилась у приоткрытой двери в центре коридора.
– Мистер Бинкль, – сказал дворецкий. – Как вы можете заметить, у порога комнаты господина Уильяма грязно. Попрошу вас убрать все это, да поживее.
– Слушаюсь, сэр. – Слуга направился к нише, за которой пряталась дверь чулана с щетками для этого этажа.
– Вы же, мистер Грэмм, уберете вот это. – Мистер Эйсгроу открыл дверь комнаты и ткнул пальцем, указывая на грязные следы на ковре, ведущие от двери балкона.
– Слушаюсь, сэр, – кивнул слуга. – Сэр, простите… – начал он нерешительно. – Это что, талый снег?
– Полагаю, что да, мистер Грэмм, – ответил дворецкий.
– Но откуда он здесь?
– Очевидно, кто-то принес его с улицы, мистер Грэмм.
– Да, сэр, – взволнованно кивнул слуга. – Но кто?
– Не могу знать, мистер Грэмм.
– Может быть, сообщить начальнику охраны мистеру Бривзу?
– Пока что не стоит, мистер Грэмм. Просто уберите все, пока господин Уильям не вернулся.
– Будет сделано, сэр. – Слуга скрылся в комнате.
Дворецкий направился к лестнице. Даже без своих часов он знал, что время пришло – нужно было узнать, готов ли мистер Клодиус, бальный концертмейстер, объявить вторую смену танца.
Меж тем из-за одной из статуй в коридоре выбралась лохматая голова, которая почти сливалась с синеватыми панелями стен.
– Он ушел, этот жуткий старик? – раздался чей-то шепот из-за все той же статуи.
– Да, – прошептал Финч.
– А слуги?
– Один в комнате, а другой куда-то делся. Думаю, он скоро вернется.
– Тогда нужно выбираться отсюда поскорее.
Финч был согласен. Он вылез из ниши, в которой стояла статуя, и вытащил за руку подругу.
– Куда пойдем? – спросила Арабелла.
– Я не знаю, – пробормотал Финч. – Как думаешь, куда она могла пойти в этом доме?
– На бал? – предположила девочка, кивнув на лестницу.
– Вряд ли ей сейчас до балов, – с сомнением покачал головой мальчик. – Но можно с него начать…
И они осторожно двинулись к лестнице.
– Это еще что такое? – спросила Арабелла, когда они дошли, и положила руку на рычаг, торчащий из перил.
– Не трогай! – предостерегающе схватил ее за плечо Финч. – Это включает механическую лестницу…
Он указал на ступени. Те и правда были не совсем обычными. Из темного металла, украшенные гравировкой, по центру их проходил синий ковер. Но ковер не тек по лестнице, как ему и полагалось, – он будто бы обворачивал каждую ступеньку в отдельности.
Арабелла восторженно прошептала:
– Вот бы прокатиться на этой лестнице.
– Тогда сюда сбежится полдома, – оборвал восторги подруги Финч. – Эти лестницы дико грохочущие.
Скорее всего, в этом доме лестница вряд ли так уж грохотала бы, но рисковать и правда все же не стоило. Поэтому дети начали спуск привычным способом, выглядывая через перила, не поднимается ли кто навстречу. С каждым пролетом музыка становилась громче.
Так никого и не встретив, они оказались на втором этаже. Здесь тоже был коридор, но вместо статуй вдоль прохода на стенах висели портреты в громоздких рамах. На каждом был изображен кто-то из представителей славного и древнего семейства Уолшшей.
Коридор упирался в высокую двустворчатую дверь. Одна из створок была приоткрыта – из-за нее струился яркий свет, музыка звучала именно оттуда. Вероятно, там и располагался бальный зал Уэллесби.
– Смотри, – прошептал Финч и ткнул пальцем, указывая на притаившуюся у двери старую знакомую. Та, встав на носочки и вытянув шею, наблюдала за происходящим в зале.
Арабелла хлопнула Финча по руке.
– Ты что? – удивился мальчик.
– Мы все-таки в приличном доме, а тыкать пальцем невежливо.
Финч фыркнул. Она как-то упустила, что и через балконы проникать в приличные дома не очень вежливо.
– Думаешь, стоит с ней говорить? – спросила Арабелла, кивнув на девочку у дверей зала. – И что мы скажем, когда она поинтересуется, что мы здесь делаем?
– Соври ей что-нибудь, – пожал плечами Финч. – Ты же хорошо умеешь это делать.
Арабелла покраснела и опустила взгляд. Она выглядела такой грустной, что, как бы он на нее ни злился, ему вдруг стало стыдно за свои слова. Финч подумал, что на подобный случай у мистера Си из семнадцатой квартиры точно должна была быть припасена какая-нибудь горькая фразочка. Что-то вроде: «Берегись, Финч! Женщины хитры и способны сделать так, чтобы ты испытывал вину, когда они сами виноваты!»
– Ладно, я сам совру, – сжалился мальчик, и они направились к дверям бального зала.
Подойдя, Финч поздоровался:
– Привет, Уиллаби!
Уиллаби Уолшш вздрогнула и обернулась. На ее лице был написан подлинный ужас.
– Снова вы! – ожидаемо воскликнула девочка. – Что вы здесь делаете?
– Да мы тут просто прогуливаемся по этажу, – соврал Финч. – Любуемся картинами. А ты что, подглядываешь за балом?
– Ничего я не подглядываю! – вскинулась Уиллаби, но тут же одернула себя и уже тише добавила: – Ничего я не подглядываю, ясно вам?
– Мы все видели, – сказала Арабелла. – Но почему ты просто туда не пойдешь?
– Потому.
– Детей не пускают на бал? – понимающе заметил Финч.
– Детей пускают, – гневно ответила Уиллаби. – Меня не пускают.
В словах девочки прозвучала такая явная обида, что Финчу с Арабеллой стало ее жалко.
– Нас тоже никуда не пускают, – с сочувствием сказал Финч.
– Рада за вас, – буркнула в ответ Уиллаби. После чего подумала и добавила: – Мне вообще-то все равно.
Финч надулся.
– Сразу видно: богачка, – проворчал он. – Пойдем, Арабелла, она нам не поможет.
Арабелла тем не менее уходить не торопилась.
– Послушай, Уиллаби, – сказала она, – нам нужна твоя помощь.
– Не буду я вам помогать! – важно ответила наследница Уолшшей. – У меня и своих дел полно.
– Вот видишь, я же говорил, – досадливо заметил Финч.
– А зачем тебе рыба? – удивилась Арабелла, кивнув на пакет в руках Уиллаби. – Где ты ее взяла?
– Украла с кухни. Отнесу своему другу. Он любит рыбу. – Она спохватилась и добавила: – Но это не ваше дело.
– Больно надо! – огрызнулся Финч и многозначительно глянул в сторону лестницы.
