Неудачники (СИ) - Иванов Владимир

— За талер же две дюжины рубленок дают, — вскинулся Рэм. Он, конечно, многое проспал на лекциях, но кое-что все-таки запомнил. — Не меньше.

— Так это за нормальный талер, не обрезанный, ты две дюжины рубленок получишь. А где нынче-то такой найдешь? — пробурчал Сулман, но спорить не стал и опустил в кошель двадцать четыре клейменых пластинки.

— А второй талер где? — нахмурился Рэм.

— Точно! — не смутился Сулман. — Совсем забыл про него.

В кошель нырнула исцарапанная серебряная монетка.

— А золота мне не положено?

— Очень смешно, — Сулман фыркнул. — Тебе какое золото нужно? Зимовские империалы? Семиградская чешуя? Или слитки тебе подавай?

— Да хоть что-нибудь, — улыбнулся Рэм. — Ни от чего не откажусь.

— Не откажется он, — проворчал Сулман. — Если хоть одну золотую монетку припрячешь, и люди князя про это прознают!.. Мытари так зверствовать будут, что свет не мил покажется. Оно тебе нужно?

— Не особо, — да уж, Рэму еще долг за обучение возвращать. А как это сделать? Мир за пределами Воинского Зала казался таким далеким, сложным и непонятным.

— Вот и ладно. Давай-ка снова к тебе вернемся, — Сулман уставился в пергамент. — Меч. Щит. Доспех. Сразу говорю: доспехов нет. Щит есть. Один. Последний. Другого нет. И не проси.

Сулман скрылся в подсобке. Оттуда послышался звук передвигаемых предметов, лязг железа и невнятные ругательства. По всей видимости, что-то все-таки в подсобке оружейной осталось, вот только ушлый мужик делиться этим не собирался. Наконец, шум прекратился и Сулман вернулся, держа в руках круглый щит.

— Держи, — щит перекочевал в руки Рэма. — Ну как тебе?

Рэм принялся рассматривать полученное. Ничего особенного. В тренировочном зале имелись и получше. Небольшой и легкий. Однослойный. Клееный. На обратной стороне центральной «чаши» — умбоне — имелась небольшая ручка. Не маленький баклер, но с ним все равно против алебарды или двуручника не выйдешь — руку отобьют с первого удара. По краю щита шла металлическая окантовка. И все. Ни кожаных полос, ни заклепок, ни дополнительной обивки. Просто и… очень просто. Сосредоточившись, Рэм сумел увидеть табличку с характеристиками предмета.

Щит круглый, средний. Прочность: 18/24. Получаемый урон уменьшается на 2 (минимально получаемый урон: 1).

— Сойдет, — поморщился Рэм. Если честно, он рассчитывал на что-то более полезное.

— Славно, — Сулман нарочито не заметил кислого выражения лица. — А вот и меч. Смотри какой красавец.

— Красавец, — глухо произнес Рэм, изучая очередной «подарочек». Выщербленное лезвие. Простая гарда. Потертая рукоять. Баланс сильно смещен к острию. Таким и не поколешь-то особо. При этом острие оказалось заточено очень хорошо: самое то для укола. Ага, не с этим балансом… Таким можно только рубить. И вряд ли в рубке оно долго останется острым.

Меч железный. Прочность: 12/36. Наносимый урон: 1.

— А получше ничего нет? — Рэм укоряюще посмотрел на собеседника.

— Лучше — нет, — осклабился Сулман довольно. — А похуже могу найти. Найти?

— Не надо, — вздохнул Рэм и начал собирать выданное снаряжение.

Двери Воинского Зала захлопнулись, отсекая прошлое. В самый последний момент, когда массивные двери еще не сомкнулись, Рэм испугался и захотел вернуться, страшно захотел вернуться назад, туда, где все было просто и понятно, к суровым, но мудрым наставникам, к ежедневным занятиям, к привычной и такой, если вдуматься, незамысловатой жизни.

Рэм остался стоять. Прошлое оставалось позади, а впереди ожидало будущее. Каким бы страшным и тяжелым оно не оказалось, Рэм собирался принять его.

Глава 3. Первые шаги

Миновав ворота, Рэм остановился на подвесном мосту и оглянулся. За спиной высились стены Воинского Зала. Подумать только: настоящая крепость внутри города. Даже рвом с водой окружена! Рэм принюхался и поморщился: назвать «это» водой — погрешить против истины. Видать не все жители окрестных домов пользовались услугами золотарей. Что ж… атакующим — если они появятся — будет только хуже.

Окинув взглядом мрачные стены, Рэм поборол нестерпимое желание повернуть назад и направился дальше. Под ногами легонько поскрипывали доски. На первый взгляд мост мог выдержать с полсотни людей рэмовой комплекции, но расшалившаяся наблюдательность указывала то на подгнившую доску, то на отсутствующую заклепку, то на следы ржавчины. Чувствовалось, мост знавал и лучшие времена. Да, за ним ухаживали, поддерживая в относительном порядке, но делали это с меньшим тщанием, чем раньше. Может, это связано с тем, что в Воинском Зале раньше обучалось больше людей?

Мост закончился, и Рэм ощутил под ногой камень мостовой.

Когда наставники рассказывали про Борнинген — столицу княжества — эта информация казалась совершенно бесполезной. Ну и что, что город занимает огромную площадь, и по последней переписи в нем насчитывалось около сотни тысяч человек. И это без учета двух внешних кварталов, в которых жителей тоже немало! Что такое сотня тысяч человек? Почему-то у Рэма на занятиях в глубине души возникало ощущение, что стотысячный город — это ничто, пятнышко на карте; город должен начинаться от миллиона! Но сейчас… Рэм смотрел на нестройные ряды домов, на толпы жителей, спешащих по делам, на высившиеся вдалеке башни резиденции князя — и все это казалось ему слишком большим, слишком шумным, слишком непонятным и совершенно необъятным.

Что могло быть проще? Найди на южных окраинах Воинского квартала Серебряные ворота и попади в Торговый квартал, а там рукой подать до Гильдии. На карте города в Воинском зале узкие, кривые улочки не казались такими кривыми и разобраться в них было не сложно, но сейчас, когда эти улочки оказались перед Рэмом, они стали выглядеть по-другому. На улочках кипела жизнь: сновали жители, ездили груженые повозки, раздавались крики.

И самое главное: почему-то Рэм думал, что люди будут грустными, мрачными и испуганными, ведь над ними, по словам наставников и капитана Зиверса, нависла некая страшная угроза, но все оказалось иначе. Редкий прохожий выглядел хмуро и недовольно. Раздраженно? Не больше трети! Сосредоточенно? В большинстве своем! Мрачно? Кое-где попадались мрачные на вид люди, внешность которых намекала на то, что эти люди занимаются не самой благочестивой работой. Но их было немного. Люди жили, и страшная неведомая угроза жить им не мешала.

Чем больше Рэм удалялся от Воинского Зала, тем запутанней становились улицы. Мостовая из камня сперва сменилась дощатой, а потом превратилась в обычную грунтовку. Дома становились пониже да победнее.

К удивлению Рэма, женщин на улицах оказалось немного. В памяти мелькали странные невнятные образы о том, что женщин на улицах может быть не меньше, чем мужчин, а их одеяния… Та свобода, легкость и открытость здесь и сейчас казалась невозможной.

— Эй, парень! — размышления прервал грубый окрик. Рэм нашел взглядом издавшего крик: крепкий, но опустившийся мужчина с обрюзгшим лицом и грязными спутанными волосами сидел у стены и сжимал в руке большую кружку. То, что некогда было дорогой одеждой, ныне превратилось в жалкие лохмотья.

— Денег дай! — требовательно тряхнул кружкой мужик и облизал губы. Запах застоявшегося перегара намекал, на что пойдут полученные деньги. В остекленевших глазах мужика читалось одно: ему требовалось утолить душевную жажду. И чем быстрее, тем лучше.

Табличка над головой сообщала, что мужика звали Варсингером. За сегодня Рэм не раз проклял полученную черту. Таблички с именами мелькали над каждым встречным человеком, мешая, отвлекая и раздражая. Вот зачем ему знать, как зовут наглого бродягу-выпивоху? Такие выпивохи, правда, более спокойные и менее наглые, Рэму на улицах города уже встречались. Они тихо подпирали стены домов и грустно смотрели на прохожих. Изредка добросердечные горожане подкидывали им то луковицу, то гросс, а то рубленку. А этот наглец!.. Рэм повторно разок окинул мужика взглядом и замер. Небесное Дитя! Внутреннее чувство ясно дало понять, что сидящий у стены сутью своей похож на Рэма. Как такое могло случится? Почему тот, кто должен бороться со злом и помогать людям, превратился в эдакое… ничтожество? Несколько мгновений Рэм рассматривал владельца кружки, а затем покачал головой и направился искать выход из запутанного лабиринта улиц и переулков.