Алексей Котов - Чудо ты мое, зеленоглазое
— Тогда так решим, — Петрович немного подумал. — Вы тут располагайтесь, Светка с детьми в большой комнате жить будет, ну а я на кухне. Всем места хватит.
Когда дверь захлопнулась, Витька встал.
— Ну, я пошел.
— Куда? — искренне удивилась Лена.
— Топиться с горя в ближайшей луже, — Витька подмигнул жене. — Да и вот еще что, ты дяде Коле про наш будущий развод не говори.
— Да что я, дура?!
Витька быстро вышел.
Багира спрыгнула с дивана и направилась следом. Уже открыв лапой дверь, кошка вдруг оглянулась и принялась внимательно и даже как будто осуждающе, рассматривать Лену. Взгляды молодой женщины и кошки встретились. Первой не выдержала и отвела глаза Лена.
— Еще ты тут на меня смотреть будешь! — прикрикнула Лена и замахнулась на кошку зеркальцем.
Багира удалилась, не потеряв при этом ни йоты своего кошачьего достоинства.
Лена повертела в руках зеркальце. Она отвела его на расстояние вытянутой руки и заглянула в него… На диване сидела красавица со строгим, волевым лицом. Глядя на ее со стороны, очень трудно было поверить в то, что всего несколько минут назад она горько плакала.
Глава 6
Путь до брошенного два года назад военными аэродрома занимал не более получаса. Сначала дорога шла вдоль лесополосы, потом ныряла в овраг и, наконец, взобравшись наверх, еще метров двести тянулась возле ряда колючей проволоки. Вокруг было тихо и безлюдно.
Петрович прихватил с собой небольшой, ухватистый топорик — от Сереги можно было ждать любой подлой выходки — и теперь старик прилагал все усилия к тому, что бы топорик случайно не выскользнул у него из-под полы пиджака.
Витька беспечно оглядывался по сторонам и находился в самом прекрасном расположении духа.
— Это хорошо, дядь Коль, что ты на окраине города живешь, — болтал он. — Суеты меньше, а простора больше. Не то что в центре. Ох, уж эта мне городские тараканьи гонки без финиша. Если я хочу купить мороженное, то почему я должен расталкивать других локтями?.. В этом нет истины, — Витька взял Петровича под локоть и сделал вид, что собирается выслушать возражения. — Ты, наверное, хочешь сказать, мудрый старик, что только поиски истины могут сделать человека настоящим глупцом?
— Отстань!.. — отмахнулся Петрович.
Топорик едва не выскользнул из-под полы. Петрович прибавил шагу.
— Нет, искать истину все-таки стоит! — Витька произносил свой полушутливый монолог, рассматривая спину старика. — А знаешь почему? Иначе нам будет скучно жить. Что такое истина, Петрович? Это тихая-тихая трель, которую невозможно услышать в водопаде жизни. В грохоте водопада можно услышать только правду, потому что правда, в отличие от истины, уже оружие… Правда может кричать. Она — оружие пролетариата и циничных политиков. Ты когда-нибудь видел меч в руках правосудия, Петрович? Это и есть правда. Но истина…
— Балаболка ты, — строго оборвал старик. — Просто болтун и все.
Витька весело рассмеялся.
— Правда, Петрович!..
Здание бывшей авиадиспетчерской понравилось Витьке сразу. Во-первых, оно было трехэтажным и кирпичным, во-вторых, все оконные рамы, начиная со второго этажа, были еще целы. В-третьих, на железных дверях авиадиспетчерской висел, уже давно орошаемый дождями, плакатик: «Если еще хоть раз поймаю кого-нибудь с оконной рамой, буду бить по морде не смотря на возраст! Майор Б.М.Кузьмин».
Витька удовлетворенно кивнул.
— Наверное, бравый майор Кузьмин еще не нарывался на генерала с похищенным оконным переплетом, — заметил он. — Молодой иш-ш-шо майорчик.
— Слышь, Витьк, — окликнул племянника Петрович. — А наше хозяйство будет как называться? Котоферма, что ли?
Витька гыгыкнул.
— Наверное. Но лучше кошкоферма. Нам кошки нужнее — от них приплод.
В подъезде Витьку заинтересовал вход в подвал. Железная дверь со скрипом распахнулась. Отсвечивающие белым бетонные порожки уходили в темноту. Витька пригнулся и, опершись на лестничный пролет, посмотрел вниз.
— Не достроили порожки, господа нервные военные, — сказал он. — На полпути обрываются… Черт! Хода в подвал нет.
— Да к чему он тебе, подвал-то? — спросил Петрович.
— Мало ли… — голос Витьки многократно отражался от стен подвала и звучал неприятно глухо.
— А-а-а!!.. — что было силы рявкнул он.
Эхо было неожиданно слабым и странно глухим:
— У-у…
— Чертов подвальчик, — заключил Витька. — Как чрево. Привидений в нем только не хватает. Ты как считаешь, дядь Коль?
Петрович подошел поближе. Из подвала пахло сухой плесенью и ржавчиной. Темнота была непроницаемой как шторка.
Под сердцем старика что-то неприятно шевельнулось.
— Закрой его, — с неприязнью сказал Петрович. — В такую дыру ни одна кошка не полезет.
— Почему?
— Потому что это не подвал, а погреб какой-то. Не любят кошки погребов.
Компаньоны продолжили осмотр. Если не считать вырванных на первом этаже оконных рам, здание сохранилось в приличном состоянии. Правда, брошенный под ноги при спешной эвакуации мусор и общая нежилая неустроенность помещений, несколько портили впечатление. Но Витька не обращал внимания на мелочи. Собственный труд мог с успехом заменить арендную плату за крышу над головой.
Петрович поднял с пола новенькую солдатскую фляжку.
— И куда они бежали? — пробормотал старик. — Бомбили их, что ли?
— Приказ получили, вот и побежали, — отозвался из другой комнаты Витька. — У нас ведь всегда так, в спешке, все делается. Словно следом черт гонится.
Пол одной из комнат был густо устлан пустыми, пластмассовыми бутылками. Расталкивая их ногами, Петрович прошел в угол. Там, на стене, висел большой, красочный портрет летчика. Весело щуря молодые глаза, летчик улыбался так, словно знакомился с симпатичной девушкой. Ниже портрета старик прочитал: «Капитан Ершов Дмитрий Павлович. Пятого февраля 1996 года. Город Грозный. Приказом по части навечно внесен в списки полка штурмовой авиации».
«На Вовку похож, — подумал Петрович. — Эх, парень, парень!.. Может быть, и навечно тебя в списки внесли, только улетел твой полк, а ты тут остался. Вот тебе и истина, Витька! Вот она, на стене, всеми забытая висит и никто ее не помнит кроме матери…»
Старик снял портрет со стены. Он вырвал из рамки толстую, упругую бумагу и, сложив ее несколько раз, сунул в карман.
— Нам нужен только второй и третий этаж, — между тем втолковывал Петровичу Витька. — Потому что с первого наши кошки сбегут, не удержим. Перекроем вот эти двери, вон те и все — одного выхода вполне хватит. Чем перекрыть — не проблема, найдем, — Витька поднял с пола широкую доску и прислонил ее к стене. — Дядь Коль, кроме нас сюда, случаем, никто больше не сунется?
— Зачем?
— Ну, мало ли…
— Глухое это место, Витьк, и, к тому же, мертвое какое-то.
— А бомжи?
— Бомжи к людям жмутся, да и складская охрана их сюда не пропустит, — Петрович подошел к окну и показал на еле заметные вдалеке полукруглые крыши ангаров. — Там, у военных имущество кое-какое осталось. Вот они его и стерегут.
— А нас самих не турнут отсюда?
— Нет, если будем ходить сюда той дорогой, которой пришли. За лесополосой ее не видно.
Витька оглянулся вокруг.
— Эх, жалко мы инструмента с собой не прихватили! Можно было бы уже сегодня и начать.
— На вот… — картинно нахмурившись, Петрович протянул племяннику топор. — Твой универсальный инструмент.
— Ох, и скрытный же ты старик! — улыбнулся Витька — Будь моя воля, я бы тебя министром обороны назначил. От алкашей, разумеется.
Насвистывая себе под нос незамысловатый мотивчик, Витька приступил к работе. Старик смотрел на племянника и не мог налюбоваться. Казалось, Витька не делал ни одного лишнего движения. Одним ударом он рубил доски так, что по сколу, в ряд, обнажались вдруг сразу обессилевшие гвозди, а потерявшая вдвое в ширине доска настолько ловко ложилась на предназначенное ей место, что будь на месте Петровича мало знающий Витьку человек, он сразу же заговорил бы о везении. Гвозди Витька дергал руками, при случае распрямляя топором их загнутые, ржавые концы. Все что попадалась ему под руку, сразу превращалось в необходимую вещь.
— Русь одним топором строилась, дядь Коль, — шутил Витька. — Так неужели я одним топором кошкофермы не построю? Сделаем так, что даже мышь не проскочит.
— Слышь, Витьк, мыши нам как раз нужны будут, — рассудительно заметил Петрович. — Зачем нам животных удовольствия лишать?
— Ты чье удовольствие имеешь в виду? — улыбнулся Витька. — Мышиное, что ли?
Племянник остановился и вытер со лба пот. Потом почесал затылок. Работать плохо, «со щелями», он не привык.
— Но в целом, ты прав, дядь Коль. Ладно, придумаем что-нибудь. Главное, тут места много. А у тебя дома много кошек держать нельзя. Люди сразу все поймут. Рынок дураков не любит…
