Седьмая сестра - Надежда Викторовна Ожигина
И не нам переписывать ноты жизни.
Григ улыбнулся жутким оскалом, перевел взгляд на Долли и кратким движением острых, как бритва, когтей перерезал горло Пятой сестре, заставляя умолкнуть навеки.
Сразу все стихло, растеряло накал, обернулось вокруг сознания ватой, пропитанной хлороформом. Успокоилась река, устояла башня, перестала трястись в припадке земля.
Смерть Кудринки, словно желанная жертва, отменила близкую катастрофу.
Григ взмахнул крыльями, срываясь вверх, в самые черные тучи над башней. Мелькнул хвост дракона, раздался рык – и оттуда, из мрачных высот, упал шпиль, накрывая Долли звездой. Настала оглушающая тишина.
Через миг-другой она взорвалась, сменилась сиренами скорых, пожарных, бесконечных машин полиции. Но мне было уже все равно.
Сил хватило, чтоб погладить котов, возвращая тварям прежнюю форму. Я упала на Райта, и мы понеслись. От руин, от мертвого тела Кудринки, прочь от страшного выбора Грига. От всей этой мистики, боли и ужаса, въевшихся в разбитое сердце серебром пятиконечной звезды.
Кода
Я ехала в обнимку со скрипкой в душном моторном вагоне. Но мне казалось, что здесь теплее, и не хотелось двигаться с места.
Смутно помнился Ярославский вокзал, выбранное наобум направление, турникет, сработавший без билета, пение рельсов под колесами и электричества в проводах. Они заглушали крик «Ленинградской», пытавшейся меня удержать; впрочем, где-то за «Яузой» голос гостиницы сделался тише, погружая меня в безмолвие. За «Мытищами» получилось уснуть, зябко, лихорадочно, неспокойно.
Я не знала, куда и зачем уезжаю, просто не могла оставаться в Москве, дышать одним воздухом с убийцей Долли, ходить по одной земле с палачом, вступившим в сговор с драконом.
Наверное, нужно было сражаться, помогать остальным разгребать завалы… Да пошли они все, дружно, скопом! Я никому ничего не должна. Я так устала за эти дни, что имею право на срыв.
А может, просто поехала крышей и весь этот хоррор – игры помутившегося рассудка? Мое личное зазеркалье, где любовь и веру искупали в крови, надругавшись над всем, что тянуло к свету?
Не думать, не думать об этом! Не помнить, не повторять каждый миг, прокручивая в голове. Иначе едкие капли памяти убьют остатки здравого смысла, выжгут меня изнутри разрядом тока на электростуле.
Электричество служит оружием лишь извергам и палачам!
Пожалуйста, нужно забыть, перестать расковыривать нервы.
Дорога лечит любые раны. Когда едешь в поезде, жизнь упрощается, входит в проложенную колею. Маршрут выбран, уже не свернуть, расслабься и слушай музыку странствий.
Я не знала, куда бегу. Просто хотелось очутиться подальше, там, где никто не найдет. Где не будет парня с опасной музыкой, убившего Элен, а затем и Долли.
Что ему посулил дракон? Чем он станет оплачивать долг?
Григ, как ты мог сотворить такое?!
Электричка подъехала к станции, раздвинула двери, будто кости встряхнула.
Я выскочила, как припадочная. Захотелось вдохнуть полной грудью, очистить разум от музыки города, который свел меня с Григом.
Не услышала ни людей, ни собак, лишь деревья ворчали над головой, свысока изучая букашку. Вчитавшись в название полустанка, вспомнила это место. И вздрогнула.
Здесь находилась дача Элен, нужно только пройти сквозь лес по едва приметной тропе. Я знала, где Ленка прятала ключ, где хранила продукты «на всякий случай». То самое место на карте, о котором так страстно мечталось!
Поправила кофр и пошла по тропе через заросли к небольшой деревеньке.
Мне нужна темнота и беззвучие. Очищение, чтобы жить дальше.
Все бы хорошо, если б не ветер. Он шелестел в кронах сосен, путался в чахлом подлеске. Шептал, повторяя на все лады:
– С-с-серебряное с-с-сердце, живое, вкус-с-сное! С-с-скорее, с-с-скорее, с-с-скорее!
