Скотт Линч - Республика воров

– Но… ы-ы-ых-х-х-х.

Внезапный хрип Лусидия объяснялся тем, что Жан решил напомнить ростовщику о своем присутствии с помощью умелого приложения мускулистой руки к заплывшей жиром шее.

– Меня больше интересует не твое мнение, а то, как быстро ты мое приказание исполнишь. – Локк дал Жану знак ослабить хватку. – Потребуй деньги у должников, иначе тебя постигнет череда неудач. В игорных домах пожары начнутся, да и твой особняк сгорит в одночасье. А еще невзначай охрометь можно… Понятно тебе?

– Да…

– Кстати, об острой нужде в деньгах… – Локк поднес к лицу Лусидия толстую суму, в которой позвякивали монеты – фунтов десять, не меньше.

Лусидий вытаращил глаза.

– Надо же, тайник в полу! – притворно изумился Локк. – Между прочим, я такие сыздетства с закрытыми глазами находил. Вот ты с утра и начнешь у должников деньги собирать – все до последнего медяка. Исполнишь все в точности – вернем тебе твои сбережения и сотню дукатов прибавим для полного счета. Так будет по справедливости, верно?

– Д-да…

– А если не исполнишь, то денежки твои тю-тю! – Локк угрожающе понизил голос. – Захочешь меня обмануть – разделаю, как окорок. В общем, с утра делом займись, и не вздумай нас искать. Мы тебя сами отыщем, когда понадобится.

– А скажите, пожалуйста, – начал Жан, задумчиво изучая карту с изображением всех островов, кварталов и улиц Картена, – за кого обычно голосуют жители каждого из округов?

На следующий день после полуночного визита к Лусидию Локк с Жаном пригласили в зал приемов Дурную Примету Дексу и Первого сына Эпиталия. В одном из кресел крепко спал Никорос – то ли действительно утомленный тяжкими трудами, то ли под действием алхимических снадобий. Локк решил пока его не будить.

– За нас голосуют все самые уважаемые горожане, молодой человек, – объяснила Декса, указывая на юго-восточную часть карты. – Вот – Исла-Мелия, Исла-Федра и Исла-Жонкен, иначе называемые Три сестры. Здесь обитают люди состоятельные, из старинных родов. Жители Филиграни и Исла-Воргалы, как правило, тоже голосуют за партию Глубинных Корней.

– А за наших противников голосует население торговых кварталов, – добавил Эпиталий. – Вот, остров Кувалд, Исла-Барреста, Исла-Мерро, Исла-Лакор и Исла-Агарро, там располагаются лавки и всякие мастерские. – Он, попыхивая трубкой, выпустил из носа две толстые струи табачного дыма, которые на мгновение белыми облачками повисли над цветной картой города. – Здесь живут новоиспеченные богачи, которые недавно получили право голосовать. На их грамотах еще чернила не просохли.

– Значит, пять против пяти, – задумчиво произнес Локк. – А что происходит в остальных девяти округах?

– Видите ли, большинство картенцев… – начала Декса.

– Пусть повесятся, – оборвал ее Локк. – А мы поступим вот как: не тратим ни времени, ни денег на те округа, которые голосуют за нас, и на те, которые всегда голосуют за черноирисовцев. На свою сторону нам их склонить не удастся, а наши избиратели к противнику ни за что не переметнутся, верно? Так что обойдемся кое-какими обманными уловками и детскими проказами, а основное внимание обратим на девять оставшихся округов. А много ли у вас сейчас дел в Конселе?

– На время избирательной кампании Консель распускают, – пояснила Декса. – Видите ли, в Картене все так славно устроено, что шесть недель без правительства вполне можно обойтись. Ну, если не происходит ничего из ряда вон выходящего.

– Да благословят боги Предстояние, – еле слышно пробормотал Эпиталий.

– Превосходно! – воскликнул Локк. – В таком случае я попрошу вас об одолжении. Вам потребуется склонить на нашу сторону избирателей, которые еще не определились, за кого отдать свой голос, – причем не в ваших собственных округах, а вот в этих девяти оставшихся. Особое внимание следует уделить влиятельным, почтенным горожанам – сходите к ним с визитами, убедите в своей неотразимости. Сами понимаете, в этих округах важен каждый голос, так что придется потрудиться.

– При всем уважении, господин Лазари, – возразил Эпиталий, – в Картене так дела не делаются.

– А вот наши соперники-черноирисовцы такой возможности не упустят, – напомнил ему Локк.

– Видите ли, почтенные, состоятельные картенцы этого не поймут, – с мягкой настойчивостью произнесла Декса, будто объясняя малому ребенку, что пламя обжигает.

– Да поймите же, что у партии Глубинных Корней – свое достоинство и гордость, – добавил Эпиталий. – Мы кого попало в свои ряды не принимаем, господин Лазари. И унижаться не намерены. Мы же не нищие!

– По-моему, те почтенные горожане, к которым я предлагаю обратиться, будут весьма польщены таким вниманием, – возразил Локк.

– Дело не в них, а в наших сторонниках, – заметила Декса. – Они не одобрят такого поведения и…

– Мне все ясно, – вздохнул Локк. – Значит, не важно, что из-за вашего тщеславия вы уже дважды проиграли выборы. Не важно, что ваши высокие идеалы разделяет лишь горстка напыщенных бездельников. Не важно, что ваше влияние слабеет год от года. Не важно, что, пользуясь вашим попустительством, партия Черного Ириса все больше и больше укрепляется у власти…

– Что вы, господин Лазари! – воскликнула Декса. – Вы чересчур сгущаете…

– Мне поручено добиться победы на этих выборах, – с нажимом произнес Локк, – причем любой ценой, даже если для этого придется разрушить все ваши драгоценные традиции. Если вас это не устраивает, то я немедленно откажусь от взятых на себя обязательств и…

– Нет-нет! – охнул Эпиталий. – Прошу вас, господин Лазари…

Локк в очередной раз стал свидетелем того, как убеждения, внушенные колдовским искусством картенских магов, превозмогают предрассудки, глубоко укоренившиеся в сознании почтенных консельеров. Подозрительное недоверие и сомнения в обращенных на Локка взглядах Дексы и Эпиталия сменились почти священным благоговением, будто он внезапно превратился в пророка.

На всякий случай Локк решил усилить это чувство, сообразив, что лесть не помешает:

– Я бы вас об этом не просил, если бы не был уверен в полном успехе нашего замысла. Вы пользуетесь таким уважением ваших сограждан и внушаете им такое глубокое почтение, что в ответ на вашу просьбу любой из картенцев с готовностью отдаст свой голос за партию Глубинных Корней. Вдобавок достойных горожан выберете вы сами, так что репутация партии нисколько не пострадает. Если вам удастся склонить на нашу сторону сто человек, то наша победа на выборах обеспечена.

Декса и Эпиталий согласно закивали – без особого воодушевления, но вполне искренне.

– Превосходно! – воскликнул Локк. – А сейчас разрешите откланяться, мне предстоит свидание… гм, деловая встреча, которая, смею надеяться, завершится весьма благополучным для нас исходом. Обо всем остальном вам расскажет господин Каллас.

– Вот я сразу заметила, что вы слишком нарядно одеты, – улыбнулась Декса.

– А как же Виа Лупа? – спросил Эпиталий.

– Кто? А, Никорос! Пусть отсыпается, – милостиво заявил Локк. – Ему завтра целый день корзины подарков разносить придется. – Он озабоченно разгладил несуществующие складки на темно-синем камзоле и, стряхнув невидимые пылинки с черного шелкового шейного платка, шепнул Жану: – Если я не вернусь…

– Я до основания разрушу гостиное подворье «Черный ирис» и отправлю Сабету в Талишем.

– Это успокаивает, – вздохнул Локк. – Ладно, я пошел ждать карету. А ты приколи Никоросу записку на грудь – мне срочно нужны алхимик и констебль.

Карету подали точно в назначенное время, и Локк, готовый к любой неожиданности, отправился в дорогу. Окна в экипаже он закрывать не стал, а руку держал в кармане, дабы, в случае необходимости, мгновенно извлечь оттуда кинжал, отмычки, кастет или небольшой ломик.

Впрочем, ничем из вышеперечисленных предметов воспользоваться ему не довелось. Карета остановилась у подножия ярко освещенной каменной башни где-то в квартале Филигрань. По улицам прогуливались изящно одетые прохожие. Лакей в алой шелковой ливрее распахнул дверцу кареты и поклонился:

– Добро пожаловать в «Кругозор», господин Лазари. Вас уже ждут.

Локк вышел из кареты, отчаянно надеясь, что его действительно ждет ужин, а не очередная западня. Взглянув на башню, он вздрогнул от неожиданности: вершину венчала своеобразная карусель – круглые медные клетки, увитые гирляндами алхимических фонарей и подвешенные к какому-то замысловатому механическому устройству, кружили на высоте семидесяти футов над землей, озаряя башню сияющим ореолом.

Лакей повел Локка по тропке, обсаженной живой изгородью. Откуда-то сверху донесся негромкий приглушенный скрип, одна из клеток медленно двинулась вниз вдоль стены башни и опустилась на круглую мощеную площадку шириной ярдов в пять. Лакей нажал два рычага и распахнул дверцу клетки. Взору Локка предстало роскошное убранство внутри… и Сабета.