Лисы округа Хансон - Ксения Хан
– Ой, отлично, – машет тонкой рукой Бэм. – Хён придумал нам танец на новый сингл, будем тренироватьс-с-ся на с-с-следующей неделе, а пока нам разреш-ш-шили немного отдохнуть.
Он поднимает внимательный взгляд к Харин и хмурится, чётко очерченные губы изгибаются в кривую.
– Тебя что-то бес-с-спокоит, нуна.
Харин кидает Джи внимательный взгляд, тот выпрямляется, отнимая руку от швабры.
– Ты только в обморок от счастья не падай, – предупреждает ёндон, и Харин бросает в него пустой пачкой из-под чипсов. Лицо Бэма светлеет, глаза начинают блестеть.
– Что, нуна? Хочеш-ш-шь меня в с-с-свои дела пос-с-святить? Джи говорит, у тебя там какое-то рас-с-следование, да? Да?
Харин никогда не рассказывает, чем занимается, но проворный змеёныш откуда-то всё равно остаётся в курсе её дел: в общих чертах он знает обо всех квисинах, которых Харин по приказу Тангуна отправила на тот свет самостоятельно или при помощи бога существ. Поскольку ни напрямую, ни косвенно Тангуну Сон Бэм не подчиняется, Харин могла бы использовать его в своих планах, только она этого не делает. Не желает втягивать Бэма в проблемы.
Сейчас, очевидно, у неё нет выбора.
Всё это расследование, в которое оказался втянут Кван Тэун, его друг, оба ближайших друга Харин и даже Хан Союль, изначально словно белыми нитками было шито. Теперь, когда Харин вот-вот раскроется перед Сон Бэмом и попросит его помощи, ей кажется, что узел вокруг неё стягивается такой сильный, что распутать его не получится ни в одиночку, ни с помощью её странной банды, образовавшейся стихийно и не по её воле.
Словно всех их направляет невидимая рука, словно играется ими, как марионетками. Если всё так, как Харин подозревает, освободиться будет весьма непросто, но при должном умении сделать это можно будет быстро и за один раз.
В конце концов, все ниточки, за которые её дергают, тянутся к одному существу…
– Да, ты прав, – на выдохе произносит Харин и наклоняется к Бэму. Тот весь светится. – Погоди радоваться, дело опасное.
– Ну ещ-щ-щё бы!
– Сон Бэм! – рявкает на него Харин, и тому приходится согнуть спину. – Мне от тебя понадобится всего лишь информация. И держи язык за зубами, ни с какими квемулями об этом не болтай.
– Нуна! – возмущённо сопит имуги. – Я о тебе никогда ничего не говорю!
Это неправда. Змеёныш думает, что Харин не в курсе, откуда в Сети в начале двадцатых появилось её фото с закрытой вечеринки, на которую Харин пришла, чтобы поддержать дебютантов «Хэй-севен». Тогда её вычислили репортёры и гоняли её по всему Хансону. Харин пришлось спешно сменить квартиру и поменять телефон и аккаунты в соцсетях. Бэм, очевидно, надеялся сделать её звездой, моделью, актрисой – да кем угодно в медийном пространстве. Хотел таким образом помочь наладить финансовое положение, подарить ей славу и всё такое.
Харин тогда его чуть не прибила, но вовремя одумалась. У парня было непростое время, и он надрывался в тренировочных залах, оттачивая танцевальные навыки, и в студиях, записывая дубли музыкальных партий раз за разом. Трепать нервы Харин ему не решилась, и так и оставила эту тему.
– Слово дай, что трепаться ни с кем не станешь, – требует Харин. Бэм с готовностью кивает. – И что ни во что дурное не ввяжешься, когда узнаешь, – добавляет она. Бэм морщится. – Что? Это значит, что за мной ты никуда не пойдёшь и останешься в апартах ровно на жопе сидеть.
– Прекрати выражаться, – подаёт голос Джи. Харин стреляет в него злющими глазами, он даже плечом не ведёт.
– Хорош-ш-шо, нуна, – серьёзно кивает Бэм. – Никуда не с-с-сунусь, ничего не с-с-скажу. Что за дело?
Харин вздыхает. Зря она завела разговор об опасном расследовании, конечно… Бэм – последний, кого она хотела бы во всё втягивать. И тем не менее она здесь.
– Кто-то хочет вырастить пульгасари из человека, – говорит она без предысторий, – хочет использовать человеческое тело как сосуд.
Бэм бросает недоеденный кусок говядины в миску, облизывает пальцы от соуса. Всё это время зрачки его глаз то ширятся, то сужаются в такт тяжёлому дыханию, и Харин видит, что он тянет мгновение перед ответом – думает.
– Никогда не с-с-слыш-ш-шал, чтобы кто-то прибегал к такому обряду, – наконец говорит Бэм.
Он употребляет слово «обряд», а не «ритуал», о котором упоминал Союль или безголовые, безрукие жертвы, что наводит Харин на уже мелькавшие в подсознании мысли: то, что пытается вернуть пульгасари к жизни, пользуется древними знаниями, недоступными ныне живущим монстрам. Обряд – явление из прошлого, из Чосона, о котором уже никто не помнит.
– Ты же знаеш-ш-шь, нуна, – зовёт её Бэм, – ч-ч-что я единс-с-ственный монс-с-стр, кто был рождён от человека. Моя мать ис-с-пользовала с-с-своё тело, ч-ч-чтобы меня вырас-с-стить, но я не был желанным ребёнком. Цепь с-с-случайных с-с-событий привели к моему появлению, уникальных с-с-событий. Такие с-с-ложно вос-с-создать, никто прежде и не пыталс-с-ся… Ес-с-сли кто-то хочет вырас-с-стить пульгас-с-сари в человеке, ему придётс-с-ся прибегнуть к каким-то опас-с-сным методам, пугающ-щ-щим.
Он убирает за ухо с множеством блестящих серёжек длинную прядь белых волос, кусает нижнюю губу, посматривая на Харин и замершего в шаге от неё Джи.
– Пос-с-стойте, – ахает он, осознав происходящее, – а пульгас-с-сари разве не тот квемуль, которого нуна убила? Ес-с-сть другой монстр?
– Нет, – мотает головой Харин, зарываясь пальцами в волосы. – Другого быть не должно, он ошибка природы. И если я права, кое-кто хочет вернуть к жизни именно того самого пульгасари.
– Но зачем? – вздрагивает Бэм. Харин не видит, что его лицо бледнеет, реакция показалась бы ей страхом за себя, но имуги на самом деле беспокоится о лисице. Это ей нельзя сталкиваться с пульгасари нос к носу, это она должна избегать встречи со смертельным врагом. Квемуль, не выполнивший свою прижизненную миссию, сходит с ума.
Харин отлично понимает это и даже подозревает, что уже одной ногой шагнула в пропасть своего личного безумия: она не помнит несколько часов жизни, время между обнаружением шамана Лю в его доме и посещением номера Тангуна. Что она делала и почему очнулась на полу его пентхауса вся в крови, осталось для неё непостижимой загадкой. Харин думает, что сделала что-то ужасное, о чём ей не скажут ни Кван Тэун, ни остальные. Что? Что она натворила? И имеет ли это сейчас такую уж большую важность, если вот-вот им предстоит столкнуться со злом, которое опаснее безумной кумихо?..
– Возможно, он не умер, – говорит Харин, впервые произнося вслух пугающую теорию. – Может быть, я не помню, как убила его, потому
