Конечно, любовь - Елизавета Васильевна Шумская
Впрочем, никто из них не ожидал того, что произошло: снизу, пробираясь между камней, начали прорываться какие-то буро-серые сгустки. Они выползали из-под земли и устремлялись вверх, к храму. Под действием неведомой силы эти поблескивающие металлическими искорками голыши взлетали, снося все на своем пути.
Саругано сообразил первым и отпрыгнул в сторону – на каменную плиту, которая стояла у края дороги и когда-то представляла собой опору для чего-то. Она была такой цельной и тяжелой, что куски металлической руды, которыми и являлись эти странные снаряды, предпочитали огибать ее в своем стремлении к цели. Итвальд оказался на этой плите через секунду. И мужчины тут же развернулись друг к другу. Только в этот раз схватились за мечи, понимая, что магия не даст преимущества. Оба оказались отличными фехтовальщиками. Уворачиваясь от летящих камней, балансируя на неширокой плите, они наносили удары один за другим, ставили защиты, делали ложные финты, давили силой и ловко уходили от атак.
– В твоей демонице осталось крови минут на пятнадцать, – вдруг буднично, совершенно не запыхавшись, произнес Саругано.
Перед глазами будто наяву возникла распятая на косом кресте Айлла с перерезанными венами, истекающая кровью, так и не дождавшаяся своего спасителя. Образ получился таким ярким и настолько совпал с потайными страхами Итвальда, что он буквально на миг отвлекся на него. И именно в этот момент его противник сделал выпад, да такой, что Наенги никак не ожидал. Он выставил защиту, но не успел. Буквально чуть-чуть. Единственное, что ему удалось, – немного сместиться, чтобы удар пришелся не в живот, а в бок. Ито качнуло в сторону, и в тот же миг с победным воплем на него прыгнул Саругано. Однако тут же отлетел на землю, откинутый беснующимся зверем. Итвальд тоже упал, потеряв равновесие от рывка своего защитника.
Мэтр поднялся, вытер кровь с лица, оглядел стоящего над Наенги зверя, усмехнулся и просто прошел мимо. Обходя по широкой дуге, но зная, что ни у кого не хватит сил его атаковать. Несмотря на рык и мысленные проклятия. Он остановился только на миг, щелкнул по клинку, отчего с него полетели вниз алые капли.
– Кровь члена Высокой семьи! – крикнул Саругано, направляясь к храму скорым шагом и все ускоряясь. – Благодарствую!
Ито, с трудом повернув голову, посмотрел ему вслед и с ужасом увидел, как кровь, которая просачивалась сквозь его зажимающие рану пальцы, тонкой струйкой устремляется к ближайшему желобу. При этом не смешивается ни с грязью, ни с чем-либо еще, что встречалось на ее пути. И стоило почти невидимому ручейку достигнуть углубления с уже текущей по нему алой жидкостью, как он стал больше. Наенги показалось, что кто-то вытягивает из него кровь, и ему не мешают ни его прижатая к ране рука, ни одежда, ни что-либо еще. Накатила странная слабость, апатия, совершенно не свойственная для Ито, возникло иррациональное желание не делать ничего, не сопротивляться, покориться. Однако он вспомнил доктора Лийданиила, который несколько часов, распятый, с перерезанными венами, умудрялся колдовать. А ведь пленникам наверняка блокировали магию. Но эльфы слишком близки с природой, чтобы даже в каменном городе удалось полностью лишить их ее поддержки. Через эту связь, скорее всего, и удалось ухватить энергию для исцеления. Частичного. В любом случае это подвиг и удивительная жизнестойкость. А еще это означает, что можно бороться, – и удачно. Наенги не может оказаться слабее обычного эльфа. Тем более Ито не связали, да и…
Тут у Итвальда перехватило дыхание от боли. Первый шок прошел, и она вгрызлась в тело, туманя сознание и мешая думать. Мужчина попытался дышать ровно, чтобы как-то… привыкнуть, что ли. Наенги не раз получал ранения, его учили справляться, но первые несколько минут – это жутко. Сцепив зубы и преодолевая себя, Ито принялся мысленно читать обезболивающее заклинание. Даже в таком состоянии он смог ухватить энергетические потоки и связать их нужным знаком, однако в тот же миг, когда магию отпустили, она начала утекать. Так же и туда же, куда кровь. Это ужаснуло Итвальда. Его волшебную силу просто откачивали, вытягивали из него. Для мага подобное так же смертельно, как кровопотеря. Он попытался как-то остановить это наглое воровство, но не получалось. Мужчина даже не мог разобраться в механизме происходящего. Ругнувшись, Наенги принялся читать кровоостанавливающее заклинание. Может, если удастся оно, то и магия перестанет убегать, как вода сквозь дырявый кувшин. Он пробовал снова и снова, однако колдовство не задерживалось в нем, не ложилось на рану, а растворялось, уносясь к желобу. Зато и летящие из-под земли сгустки железной руды исчезли.
Ито выругался. Предки проклянут за такую нелепую смерть. Он попытался встать, хрипя от боли и напряжения. Слабость в теле не пускала, но он ухватился за полупрозрачного зверя, что тоже удивило, и прошел несколько шагов, стараясь уйти подальше от заколдованного желоба с кровью. И тут же выругался снова – все зря. Ноги подкосились, и мужчина тяжело опустился на землю.
Над ним склонился зверь и ткнулся мордой. «Почему я его ощущаю, практически как обычное животное? Он же всегда нематериален, хоть и могуч… Неужели… потому что смерть рядом? Говорили же жрецы, смерть – это всего лишь соединение с богом…» Итвальд рыкнул от ярости не хуже зверя. Ему еще рано к богу, Ли-Наенги должен понять. Есть долг, и его надо выполнить. Перед глазами как живые встали обе девушки: Айлла, его прекрасная синеволосая демоница, и Саша с ее улыбкой, отдающейся прямо в сердце. Они обе словно тянули к нему руки, помогая встать. Он должен их спасти. Их и малышку. А там… Ли-Наенги пусть решает. Ихаро, добрый друг, сказал, что, дабы выжить, нужно благословение бога и зверь. Теперь понятно…
В этот момент его защитник как раз зарычал, и Ито снова выругался: неужели проклятый Саругано возвращается? Если он, то зверь не продержится долго без помощи человека. Все же это аватар, образ, а не реальное божественное существо. Наенги повернул голову, даже это удавалось с трудом: силы уходили.
В первый момент показалось, что он уже умер. Перед ним снова стояла Саша, такая, какой он запомнил ее на мостике в парке. Нежная, женственная, такая светлая, невероятно
