Адвокат вольного города.12 - Тимофей Кулабухов
— Мирный договор будет заключен на условиях «по результатам боевых действий — стороны решили разойтись краями».
— А деньги? Мне нужны они, чтобы расплатиться с наёмниками и постепенно их распустить, плюс решить проблемы ханства, они там наверняка есть, мой брат был жадный и раздолбаем, мне другие ногайцы рассказали.
— Денег я тебе дам как другу. Но неофициально. Мне не надо, чтобы в документах, не дай Предок, будет видно, что я заключил сделку на условиях «откупился от врага». Потому что завтра нарисуются десятки ханов, которые так же захотят выбить из меня деньжат. А у меня с ханами и каганами другие планы.
— Расскажешь при подписании мирного договора.
— Лады.
— Зайдёшь на плов, на чай? Наска готовит отличный монгольский чай.
При упоминании монгольского чая Фёдор ощутимо вздрогнул.
— Господин-товарищ граф, — нахмурился пилот, — нам лететь пора. Чтобы эээ… В грозовой фронт не попасть.
— Не получится на плов зайти.
Казгирей кивнул, потом подал мне, а потом и Фёдору руку для рукопожатия. Прощались мы, не сказав больше ни слова.
Глава 4
Прогулка на ночь
Я теперь ночевал в городе. Надоело каждый раз мотаться на мотоцикле в лес, чтобы оттуда перемещаться в свою пещеру.
Артефакт общего магического подавления продолжал работать, иногда меня спрашивали, зачем это, я лишь отмахивался, ссылаясь на войну и угрозу военных нападений и провокаций.
В действительности меня сильно беспокоил упёртый и абсолютно непредсказуемый старик Никосий.
Так что спал я в большой и на мой взгляд, не больно-то уютной юрте, которую для меня развернули степняки прямо на втором этаже моего личного здания. К слову сказать, в центре ещё успешно пряталась громадная гора вольфрама, а на седьмом был мой кабинет с видом на реку.
Спать в юрте, развёрнутой внутри здания, было чуть ли не единственным вариантом жизни в городе, где окна и двери были настоящим дефицитом.
Я же сам поставил Михаилу задачу по скорейшему запуску казино. Да и много объектов были в приоритете.
В порт везли краны, в городе не было электростанции, казаки вообще не дождались окон со стёклами и зашили свой форт ставнями, которые изготовили сами.
Ремонт нужен был госпиталю, штабу единорогов. В городе не хватало почты, её ещё предстояло создать, общественного транспорта, бани, парков и много чего.
В общем, я не стал драматизировать, что мне самому пока негде жить и спать, а купил у степняков юрту.
Да, в городе уже было некоторое количество степняков, алтайцев и чалдонов. Кто-то пришёл из любопытства, а кто-то в поисках работы или чтобы продать шкуры, мясо, травы и коренья, дикий мёд.
В общем, рынок уже работал, правда в нём были только речные торговцы, которые выставили постоянно стоящие лавки, и местные со своим товаром.
А эта юрта вообще не была товаром, они в ней стояли. Ну да, степняки они такие, пришли в город и всё равно тяготеют к жизни в юртах. Впрочем, примерно то же самое касалось алтайцев и чалдонов. Те и другие искали жильё, похожее на то, к чему они привыкли, избы у чалдонов, а для алтайцев кажан-аилы.
Впрочем, ни под чьи привычки менять город я не собирался.
Тем более что тут сильно повлиял Дмитрий, взявший себе в союзники Филиппа. Они пускали в город местных, хотя бы из-за того, что те могли на голубом глазу сказать, что пришли вступать в ополчение и их надо было пропускать.
Но со всеми ними дополнительно говорили о правилах поведения и достаточно доходчиво намекали, что в городе надо вести себя прилично, иначе казаки угостят нагайкой, надо работать и не сорить.
Работы полно, у Михаила действовало по меньшей мере двадцать бригад, собранных как правило по этническому принципу. Конечно, китайские бригады, а было их четыре, оказались лучше всех. Ну, они просто опыт имели, слаженные и много чего в своей жизни делали. В том числе и БЦ, так что морды там сплошь знакомые.
Остальные бригады выполняли работы не столь сложные, они что-то расчищали, рубили, плели и я даже не старался вдаваться, иначе голова пойдёт кругом.
В общем, город уже начал жить своей жизнью.
Вечер. Шло заседание штаба обороны каганата.
Все зверски зевали.
— Итак, динамика хорошая? — спросил я де Жерса, из последних сил стараясь сдержать зевоту.
— Да. Завтра атакуем одновременно три отряда, за это время последние, обнаруженные нами.
— Конница, англичане?
— Англичане развернулись и вышли из каганата, отошли и стали лагерем на сто двадцать километров южнее, — подал голос Фёдор.
— То есть?
— Не знаю, — нахмурился он. — Я не делаю выводов. Это вы тут умные собрались, в кого не плюнь, у всех образование.
— Фёдор Иванович, ну ты же специально обученный авиатор, ты не можешь ссылаться на неграмотность.
— А я и не говорил, что дурак. Это быть может великая мудрость, не спешить озвучивать свои мысли. Поэтому повторяю то, что видел сам и сфотографировал мой помощник. Кстати, можно мне нового? Этот в половине случаев в конце полёта имеет нежно-зелёный цвет.
— Другого нет, фотоаппарат — штука редкая и пользоваться им умеет мало кто. К тому же он единственный, кто вообще не сдрейфил летать. Всё же это слегка опасное занятие.
— Не знаю, чего вы боитесь, — ухмыльнулся глава авиации. — Если что — полминуты полёта вниз и яркий финал! Но если отбросить лирику, я видел разрозненные пехотные отряды красных мундиров, кстати, они в большинстве своём уже не красные, а серые и зелёные. Они ушли.
— Радиоразведка? — я повернулся к представителю группы Данайца. Сам Данаец категорически отказывался участвовать в любом публичном мероприятии. Звали скучающего парня Юра, а за глаза Вулкан, за глупые и всегда разные прически, вернее, формирования спутанных вьющихся медно-рыжих волос.
— Англичане больше не ведут переговоры.
— Может, частоты сменили?
— Обижаете, мы сканируем все частоты. Могут гонять магические артефакты, но у нас нет оборудования, чтобы подслушивать такое.
— Юрий, возьми блокнотик и запиши себе, чтобы вы подумали, какие тут артефакты могут помочь. Если такие существуют, я куплю.
Он заскрипел карандашом.
— Но всё равно. Они молчат. Последняя общая передача из одной точки, озвучено четыре раза «Позывной Крит». И повторы. И несколько подтверждений.
— Каких подтверждений?
— Например, «Одиннадцатый, позывной подтверждаю». И всё. И молчание.
— Наверное, это кодовое обозначение отступления. Надо бы пленных
