Темный всадник - Гоблин MeXXanik

Дмитрий Васильевич кивнул, расстегнул папку, вытащил из нее планшет, стопку протоколов и ручку, и задумчиво посмотрел на бумагу. Затем обернулся к стоявшему неподалеку Зимину и смущенно поинтересовался:

– Станислав Александрович, а как правильно оформлять такие протоколы? Вряд ли бумагу с названием "опрос убитой" можно будет приобщить к делу.

– Значит, пишите “свидетеля”, - предложил Зимин. И жандарм кивнул. Закрепил лист и обратился к ближайшей девушке:

– Фамилия, имя, - начал он. - Имеешь ли отчество?

Само собой, призрачная девица не собиралась общаться с человеком, который не владел темной силой. Она презрительно взглянула на жандарма и обернулась ко мне:

– Мы договаривались, что если мы тебе поможем, ты отомстишь за нас, некромант, - прошелестела она.

– Я и пытаюсь, - ответил я. - Это жандарм из разбойного отдела и представитель службы кустодиев. Если вы дадите показания, Двушкина приговорят к бессрочной каторге…

Лицо призрака скривилось от злобы:

– Нам не нужна каторга, - прошелестела она, подлетев почти вплотную ко мне. – Просто приведи его к нам, на болота. И мы сами устроим правосудие.

– Дама дело говорит, - кивнул кустодий. - Притащим Двушкина сюда, и…

Я покачал головой:

– Так не пойдет. Сперва суд должен решить, что вина конюшенного доказана. А самосуд - дело наказуемое.

– Тогда я могу вызвать Двушкина на дуэль, - предложил Зимин. - И сразиться с ним на болотах. А затем оставить раненого здесь, чтобы жертвы уже довершили дело.

Призраки обратили лица к криомастеру, выражая одобрение.

– Ваш спутник не по годам мудр, мастер некромант, - произнесла призрак, и остальные поддержали ее.

– Да вы сами подумайте, - возразил я. - На каторге Двушкин будет медленно угасать. Терять надежду на освобождение, впадет в апатию, которая его и добьет. А вы хотите разорвать человека на части. Но это не утолит вашу жажду мести. Напротив, озлобит вас еще больше.

Призрак задумалась и дернула себя за кончик длинной косы.

Виноградова приблизилась и взяла ее тонкими пальцами за подбородок, поднимая лицо.

- Ты правда думаешь, что быстрая смерть душегуба будет ему достойной карой? За ним придет душелов и утащит за собой в другой мир. Где подонок переродится…

Духи возмущенно зашелестели.

- Пусть остается жив. Но умирает каждый день по крупице, тоскуя по прошлому и ненавидя самого себя за то, что попался. Вы знаете, что каторга делает с людьми? – женщина обратилась ко всем призракам. – Она их ломает и превращает в тени самих себя. Он будет желать смерти и если найдет ее в самодельной петле, то велик шанс, что там и останется призраком, рядом со своей виселицей. И будет пребывать возле нее вечность.

- Вечность, - завороженно повторили за моей соседкой девушки.

Всех присутствующих живых пробрал озноб.

– В твоих словах есть рациональное зерно, - произнесла наконец мертвая, которая обращалась до того ко мне. – Ты знаешь толк в мести.

Любовь Федоровна по-доброму погладила девушку по волосам.

- Нам всем иногда надо мыслить холодно. Попроси своих подруг помочь моему некроманту. Он и впрямь сделает все, чтобы наказать душегуба.

- Поможем ему?

Девушка обернулась к остальным, и собравшиеся на берегу призраки закивали, поддерживая идею. И я облегченно вздохнул и произнес:

– Тогда отвечайте на вопросы мастера Шуйского. И мастера Зимина.

– Хорошо, мастер, - послышался нестройный хор голосов. И Шуйский повторил вопрос:

– Фамилия, имя. Имеешь ли отчество?

– Ульяна, Маркова дочь, - ответила та. - Такую фамилию в приюте дали. Родителей я не знаю.

– Цвет силы?

– Светлый.

– При каких обстоятельствах произошла смерть?

– Двушкин привел меня на болота, а затем убил.

Шуйский кивнул, записывая показания в протокол:

– Каким образом? Почему?

Маркова пожала плечами:

– Кто ж знает этого скудоумного? Я работала лекарем в деревне. И была на содержании Двушкина, как и многие здесь собравшиеся. Конюшенный был очень любвеобилен. Отказывать ему было боязно. Ведь он мог и погнать взашей, а то и вовсе обвинить в воровстве или растрате. Денег на содержание он не жалел. Но часто менял одну зазнобу на другую.

– На более молодых? - не отрываясь от записей, уточнил Дмитрий Васильевич.

– Не всегда, - ответила Маркова и указала на собравшихся призраков. На берегу болота и правда собрались девушки и женщины разных возрастов.

– И Двушкин их всех содержал? - удивился Зимин. - Великого здоровья он человек.

– Иногда у него было несколько содержанок, - произнесла Ульяна.

– Хорошо, - Шуйский попытался вернуть допрос в нужное русло. - Где и как он вас всех убил? И куда спрятал тела?

Девушка махнула рукой в сторону леса:

– Там среди болота, есть остров. Его сложно найти. На этом острове стоит небольшой дом. Двушкин иногда ездит туда на лодке. Там он всех нас убил. А тела утопил в болоте.

Шуйский записал сказанное Ульяной, а затем взглянул на собравшихся призраков:

– Ничего не понимаю, - пробормотал он. - Жертвы разные по возрасту и типажу. Зачем Двушкин всех вас убил? Может быть, все вы ждали от него детей?

– Что ты, мастер дознаватель? - усмехнулась Маркова. - Некоторые, наверное, хотели, но уж точно не я.

Дмитрий Васильевич покачал головой:

– Ладно. Подписать бумагу сможешь?

– Я слишком слаба, чтобы держать перо, мастер.

– Не страшно. У нас есть понятые. Они и подпишут. Арина Родионовна, мастер Фома, мастер Виноградова, если вы пришли с нами, не могли бы помочь...

Жандарм обернулся к нам, протянул планшет с протоколом. Любовь Фёдоровна же сделала вид, что ее здесь нет. И я ее понимал. Призрак не хотела выходить из статуса легенды про злого духа, который обитает в доме некроманта. Нечаева с Фомой же поставили подписи под фразой “протокол подписать отказалась”. Я же перерезал все нити силы, связывающие меня призраками, оставив только одного. Ту, кого жандарм должен был допрашивать следующей.

За Марковой жандарм опросил и остальных. И в какой-то момент к опросу присоединился и Зимин, так что дело пошло быстрее. Я же отпускал уже опрошенных призраков, перерезая нити силы и призывая новых. И к концу опроса я чувствовал себя неважно. Хотя после боя с Цареубийцей, который прошел на пределе возможностей, силы во мне стало больше.

– Ну вот, - довольно заключил Шуйский, убирая последний протокол. - Теперь у нас вырисовывается общая картина.