Бесплодная селедка - Федор Галич
— Было бы прикольно, если бы я мог срать жемчугом, — мечтательно произнёс, Аркадий Вениаминович и, взглянув на серебристое брюхо жирненькой рыбины, с завистью добавил: — Ну, или, хотя бы, чёрной икрой…
— Если пойдёшь со мной на дно морское и поселишься в раковине, то через пару лет, может, и начнёшь покакивать жемчугом, — в шутливой манере пообещала солёная рыба и перешла на серьёзный тон. — А вот о чёрной икре забудь. Наша всемогущая медицина хоть и всесильна, но переделать тебя в осетра у морских эскулапов не получится. Слишком у вас конституция организмов с ними разная. И почему ты смотришь на мой живот? В моём животе не то, что чёрной икры, в нём и обыкновенной-то взяться неоткуда.
— Ах да, вспомнил. Ты же бесплодная, — сочувствующе покивал головой, Аркадий Вениаминович и притворно возмутился: — И куда смотрит ваша всесильная медицина?
— В подводном мире запрещено лечить этот недуг, — с грустью сообщила опечаленная рыба. — Это является самым страшным нарушением Закона природы. А его у нас не преступает даже Морской царь.
— А все остальные болячки лечите, — тем же издевательским тоном уточнил Аркадий Вениаминович, сдерживая улыбку.
— Больше — профилактируем, — поправила суждения скептика, непоколебимая селёдка, голосом профессора медицинских наук. — Таблеток у нас нет. А отрезать больные части тела глупо. Так от рыб давно бы уже ничего не осталось. Ты когда-нибудь видел рыбу-инвалида с удалёнными жабрами, с отрезанными плавниками или без одного глаза?
— И рак «профилактируете»? — хмыкнул, Аркадий Вениаминович, проигнорировав вопрос селёдки про рыбу-инвалида.
— Конечно, — звонко пропищала, хвастливая рыба. — Все болезни по существу идентичны и развиваются по одной и той же схеме. Зная это, наши учёные разработали уникальный комплекс обязательных профилактических действий, которые избавляют обитателей подводного мира от большинства болезней до появления первых симптомов. А если болезнь всё же развилась, то есть эффективная терапия: прижаться больным местом к акуле, потереться им о кораллы, пожевать лекарственные водоросли, поплавать с дельфином… Люди, кстати, тоже пользуются одним из этих способов и прикладывают к себе кошек, чтобы снять болезненные ощущения. Однако дельфины, в отличие от кошек, обладают тем самым БЕСЦЕННЫМ ультразвуком, которым можно разрушить любую нездоровую клетку. Главное, настроить ультразвук на её частоту. Но, как ты понимаешь, мир не стоит на месте, и наши учёные продолжают искать, находить и применять суперсовременные методы профилактики, способные предотвратить любую болезнь. Но об этих наивысших технологиях я тебе поведать не смогу по конфиденциальным соображениям и по причине моей неосведомлённости в этом вопросе. Ведь под пытками, в раскалённом масле на сковороде, я могла бы не выдержать боли и любому разболтать все секреты. А не зная тонкостей подводной медицины, я становлюсь не хранителем неведомых тайн, а простой солёной рыбой.
— Значит медицина, говоришь, у вас всесильная? — хитро прищурившись, передразнил заносчивую рыбу, Аркадий Вениаминович и ехидно спросил: — А зубы мне ваши стоматологи вставят бесплатно, если я соглашусь на твоё предложение и перейду в подводный мир? Вы же всё делаете друг другу бесплатно? Кстати, кто у вас там работает стоматологами? Какие-нибудь кальмары или осьминоги с крепкими щупальцами?
— У нас нет стоматологов, — захохотала селёдка. — Потому что у подводных жителей с зубами нет проблем.
— В смысле нет проблем? — испуганно воскликнул, Аркадий Вениаминович. — А когда у меня зубы выпадут? Кто мне новые вставит?
— Никто, — спокойно ответила селёдка. — Они у тебя сами отрастут.
— В сорок-то с лишним лет? — прохрипел, Аркадий Вениаминович и, поперхнувшись, кашлянул пересохшим горлом.
— Да хоть в пятьдесят! — торжественно объявила селёдка, взмахнув боковым плавником, словно дирижёр симфонического оркестра — палочкой. — У обитателей подводного мира новые зубы вырастают на месте сточенных или выпавших на протяжении всей жизни. — И опустив плавник, склонившись к собеседнику, перешла на шёпот: — Ты хоть раз видел беззубую акулу или пиранью?
— Я сейчас вижу перед собой беззубую рыбину, — возразил селёдке, Аркадий Вениаминович и ткнул пальцем в её мокрый сомкнутый рот.
— Я — это другое дело, — обиженно отвернув голову от пальца, произнесла напуганная рыба. — Я отношусь к роду беззубых рыб. А если бы была пираньей, то непременно откусила бы тебе палец.
— Ладно, не обижайся, пошутил я, — попросил прощения у селёдки, Аркадий Вениаминович и легонько погладил рыбину по спинке. — Ты мне лучше вот что скажи… Как такая умная, начитанная рыба как ты, попалась в простую рыбацкую сеть? Неужели тебе не хватило ума плавать в безопасном месте? В море, насколько я понимаю, таких мест полно.
— Это произошло не по моей воле, меня в эту сеть насильно впутали, — нехотя призналась селёдка, обречённо потупив взор. — Ты что, наивно полагаешь, что рыбы запутываются в сети по глупости, а попадаются на крючок по причине привлекательности приманки? Ты думаешь, что под водой рыба не может прокормиться и с голоду набрасывается на первого, заброшенного с неба на удочке, замусоленного червячка?
— А что, может быть ещё какая-то другая причина? — ответил вопросом на вопрос, Аркадий Вениаминович, от удивления разведя руки в стороны.
— Ну, ты сам подумай, — раздражённо принялась разъяснять элементарные вещи, селёдка, постукивая боковым плавником себе по голове. — Может ли рыба, живущая всю жизнь в своём водоёме, отличить червяка, которого она ежедневно находит на дне и употребляет в пищу, от полудохлого заморенного червяка, почему-то свалившегося в воду с неба? Вы думаете, что рыбы настолько тупые, что не знают о том, что червяки не умеют летать? Я уж и не говорю о скатанном в горошину хлебном мякише или перловой каше, насаженной на блестящий металлический крючок… Ну, фиг с ним, с червяком! Возьмём, к примеру, металлическую блесну, имитирующую добычу для хищной рыбы… Вот ты бы стал бегать за металлической курицей, чтобы сварить из неё суп? Или стал бы хватать опустившуюся к тебе с неба и «плывущую» по воздуху щуку? Я думаю, что тебе это, как минимум, показалось бы странным и, даже, если бы ты был сильно голоден, то вряд ли стал бы набрасываться на
