Бесплодная селедка - Федор Галич
— Хорошо, я подумаю, — с облегчением выдохнул, Аркадий Вениаминович и, сев на попу, вытянул вдоль ванны затёкшие ноги. — А ты мне пока про Емелю расскажи. Ты тут опять о нём упомянула, что, мол, его у вас в подводном мире тоже Емелей звали. Он, на самом деле, что, не женился на царской дочери, а ушёл за щукой под воду?
— Почему не женился на царской дочери? — задала риторический вопрос, селёдка и тут же на него ответила: — Ещё как женился. Только на дочери МОРСКОГО царя, а не ЗЕМНОГО. Как узнал от щуки о своих подводных перспективах, так, недолго думая, и бросился в прорубь прямо в тулупе, вместе с вёдрами. Он, в отличие от тебя, оказался более решительным.
— Ты прости меня, бздуна, за мою нерешительность, но я не могу просто взять и в тулупе броситься за тобой в воду, — опустив голову, начал извиняться перед отважной рыбой, Аркадий Вениаминович. — Емеле, возможно, нечего было терять, а у меня отдельная квартира, хорошая работа, неплохая зарплата… И мне трудно взять и вот так вот всё бросить.
— Отдельная квартира? — усмехнулась, селёдка. — Да эта обшарпанная халупа больше похожа на собачью конуру. Готова поспорить, что у тебя и работа соответствующая. Ты часом не богатый дом стережёшь? Чем тебе платят? Костями? Твоя квартира случайно не у ворот шикарного дома расположена? Ну-ка, отогни воротник рубахи. Я посмотрю, надет на тебя ошейник или нет?
— Ты чЁ, овца водоплавающая, нюх потеряла? Ты на кого свою пасть беззубую разеваешь? — не выдержал такого хамства, Аркадий Вениаминович и, схватив селёдку рукой, поднёс её к своему лицу, сильно сжимая её в широкой ладони. — Я ведь сейчас исправлю косяк вашего Посейдона, возьму нож и отрежу тебе язык, или то, чем ты там говоришь. И превратишься ты в один миг из волшебной говорящей рыбы в обычную, немую.
— Прости меня, Аркадий Вениаминович, — чётко, без запинки, выговорила сиплым сдавленным голосом имя и отчество хозяина ОТДЕЛЬНОЙ БЛАГОУСТРОЕННОЙ КВАРТИРЫ обескураженная рыба, услышав хруст собственных костей. — Прости меня за мою дерзость и обидные сравнения тебя с собакой. Но кто, кроме меня, осмелится сказать тебе неприятную правду? А такая правда всегда «глаза колет». Остановись на миг, подумай и честно себе ответь, права я или нет? Если нет, то шмякни меня башкой об край ванны и покончим с этим. А если права, то отпусти меня обратно в воду и искренне извинись перед честной, желающей тебе только добра, преданной подругой.
Аркадий Вениаминович, ослабив хватку, на несколько секунд задумался и, посмотрев на себя со стороны, неприятно поморщился.
Аккуратно опустив рыбу в воду, он медленно разжал пальцы и промямлил:
— Прости и ты меня, неуравновешенного психа, за мой вспыльчивый характер. Слишком уж больно ты «кольнула» меня своей правдой.
— Ничего, бывает, — расправляя основательно помятые плавники, буркнула селёдка, стараясь как можно скорее забыть о случившемся инциденте. — Люди часто не хотят замечать истинное положение дел и сознаваться себе в том, что живут как собаки и ведут себя как скотины. Но, слава богу Посейдону, у нас под водой такого нет.
— Ты же атеистка? Чего же ты поминаешь вашего Бога? — примирительным тоном напомнил селёдке о её духовном статусе, Аркадий Вениаминович и добродушно погрозил ей указательным пальцем.
— В бога я, действительно, не верю. А вот Морских царей боготворю. И считаю, что наш идеальный подводный мир создали именно они, а не какой-то там мифический персонаж, — пренебрежительно хмыкнув, иронично поделилась своими соображениями, селёдка и скорчила разоблачительную гримасу.
— А как вы избираете себе Морского царя, всеобщим подводным голосованием? — живо поинтересовался, Аркадий Вениаминович, всерьёз озадачившись этим вопросом.
— Как можно выбирать ЦАРЯ общим голосованием? — захохотала опешившая от такого нелепого предположения, обалдевшая рыба, плюхнувшись спиной на воду. — Если бы мы спрашивали мнение каждого моллюска в таком важном вопросе, то мировой океан давно превратился бы в тухлое болото. Ты сам подумай, кого бы выбрали в цари моллюски большинством голосов? Какую-нибудь жирную, безмозглую устрицу? Которая закрылась бы в своей раковине и беззаботно нежилась бы там в своём перламутре, наплевав на других обитателей подводного мира. Моллюски насчитывают не одну тысячу видов, не говоря уж об их несметной численности. А теперь прикинь, сколько голосов получила бы тупая устрица и сколько умный дельфин? Даже если бы за дельфина проголосовали все касатки и киты подводного мира… Настал бы полный бардак и хаос, который вы на земле называете красивыми словами «демократия» и «толерантность». К счастью, мы в подводном мире не живём по этим понятиям. У нас каждый занимается своим делом: Морской царь — правит, дельфин — думает, а моллюск — производит жемчуг. В нашем мире невозможно из «грязи» выбиться в «князи». Такие мысли у подводных обитателей даже в голову прийти не могут, потому что подобные передвижения по иерархической лестнице противоречат законам природы. А ЗАКОН ПРИРОДЫ в нашем мире — главный и ЕДИНСТВЕННЫЙ закон, по которому все живут и беспрекословно ему подчиняются.
— Ты хочешь сказать, что моллюски, производящие жемчуг, у вас не в чести и совсем не обладают авторитетом? — саркастично улыбаясь, поинтересовался Аркадий Вениаминович, сильно сомневаясь в искренности собеседницы.
— Ты намекаешь на то, что они, обладая такими сокровищами, могли бы лоббировать себе более высокое место в подводном обществе? — «примерила» на моллюсков «человеческую ушлость», селёдка, догадавшись, к чему клонит пропитанный алчностью homo sapiens.
— Ну, да, — уверенно подтвердил свою мысль, Аркадий Вениаминович, кивнув головой.
— У нас это невозможно, — категорично заявила представительница подводного царства с таким важным видом, будто это она Владычица морская, а не Посейдон. — У нас нет таких понятий как «взятка», «купить», «продать»… У нас нет того, что портит и губит людей. У нас нет ДЕНЕГ, — развела боковые плавники в разные стороны, селёдка и, сделав небольшую паузу, с гордостью добавила: — Мы всё делаем друг для друга совершенно БЕСПЛАТНО.
— У вас под водой коммунизм? — вытаращил от удивления глаза, Аркадий Вениаминович и негромко пукнул то ли от страха, то ли от натужного округления глаз.
— Такого понятия у нас тоже нет, — брезгливо поморщилась рыба то ли от неприятного запаха, то ли от самого слова «коммунизм» и, с тем же важным видом, продолжила объяснять: — Мы не придумываем и не встаём в капиталистический, социалистический или в коммунистический строй. Мы живём по ЗАКОНУ ПРИРОДЫ. Пойми! Моллюск производит жемчуг не потому, что он невероятно ценен. А по «зову природы». Это его предназначение. Такое же, как и у пчелы, производящей мёд. Моллюск даже и не подозревает, что его жемчужину на земле
