Призванный быть злодеем. Книга первая - Андрей Сантана
Толстяк разжал хватку под моим пристальным взглядом. Наши габариты были несопоставимы, и я прекрасно понимал, что затевать открытую драку с мешком мяса — только навредить себе.
— Она же ученица академии. Темная или нет, но, думаешь, Клинок на поясе висит для красоты?
— Она не посмеет, убийство — высший грех, — продолжал хмуриться мужчина.
А мое лицо закаменело. Серьезно? Вот серьезно? В моем мире его внутренности уже стекали бы в щели половиц. А знаете что? Мне даже захотелось немного крови. Раскрыть, так сказать, внутренний мир этого Лора. Но неужели опять пустая болтовня? Какого хрена…
— Ты чего отходишь? — заметил я угасающее желание оппонента. — Может, сделаешь что-нибудь?
— Ты тоже с башкой не дружишь, незнакомец? — уселся обратно бугай.
— Д-добрый господин, все хорошо, — жалобно произнесла Катарина.
— Хм, — пожал я плечами. И просто произнес: — Тогда пойдем.
Слабовольная не спорила, как будто так и надо, и поспешила к выходу.
— Эй, это же моя накидка! — узнал свою одежду на мне один из посетителей.
— Да, извиняюсь, — скинул я маскировку, швырнув её обладателю.
— Рыцарь?! — удивился Лор. — Это что же, благодать защищает эту шваль? — схватил он бокал, пригубив. Там вроде был не алкоголь, но что-то пахучее. — Ха! Может, ученики тоже растеряли благородство.
— Следи за языком, — зашипела хозяйка.
— Ха-ха-ха, ладно-ладно, — отмахнулся бугай. — Эй, Кат, если будет настроение, всегда можешь найти меня тут, темная потаскуха! Ха-ха-ха! И ты, парниша, учись получше… болван.
Катарина прикусила губы, не удержав слез. Маленькие капли потекли по щекам.
Я остановился у самого выхода. Только слова правят тут бал, каждый из этих идиотов верит в непоколебимую защиту, даваемую… пустым местом. Эта вера выдолблена в их подкорках. Мантра, незыблемые столпы. Я начинал понимать, что за «Свет» защищает их. Простое лицемерие.
Я прицокнул языком. Захотелось показать, как на самом деле выглядит эта защита.
Резко развернувшись, ускоряю шаг. По пути хватаю вилку со стола. Еще секунда.
— Повтори это! — вонзаю прибор со всей силы в ладонь мужлана! Лор открыл рот от неожиданной боли, а я немедля схватил кретина за сальные волосы и с размаха хрястнул зубами о кружку. Еще и еще раз, разбивая ему губы и десны. Осколки впивались в плоть, кровь брызгала во все стороны. — И кто теперь потаскуха, м? Кто здесь болван, недоумок?
Я еще несколько раз припечатал его лицом о стол. В последний рывок вложил все силы, и несколько зубов посыпались на пол, а туша потеряла сознание.
Ма! Как хорошо! Вот оно… Немного насилия всегда придает вкуса будням!
Я вытер каплю крови со щеки. В заведении все застыли, не зная, как реагировать.
— Если кто-нибудь донесет страже или академии, — посмотрел я на всех сразу — и увидел родные сердцу взгляды, полные страха, — то я лично спалю это место дотла.
Да-а, вижу, как авторитет мой формы гасит все, что можно. И так волен поступить каждый Мистический Рыцарь, но он связан по рукам и ногам так называемой благодатью.
— Знайте свое место, — вытер я сапог о спину побежденного.
И вновь направился к выходу. Застывшая в дверях Катарина опять боялась пошевелиться. Без помощи так и будет стоять статуей. Закатив глаза, я взял её за руку, и девушка послушно последовала за мной.
Через несколько минут в молчании я снова пожал плечами.
— Знаешь тихое местечко?
— Туда, — без лишних вопросов указала Катарина в сторону парка.
У, целая зеленая аллея со скамейками! Углубившись в нее, я усадил даму прямо под почти потухший фонарь.
И, пока она, сжав юбку обеими руками, покрывалась мурашками, я зачесал волосы назад, еще немного в эйфории. Выходка была грубоватой, не в моем стиле, но спишем это на скопившееся нервное напряжение. Первый день на новом месте, дайте мне время.
— Ваш поступок… — наконец прервала девушка тишину робким шепотом. — Это плохо. Да, тот господин был груб, но насилие… Вы — Рыцарь. Свет и Добродетель.
— Не стоит благодарности, — расслабленно сел я рядом.
— Нет, я… — Она снова и снова терялась. — Я благодарна, но… Ух! — тяжело вздохнула спасенная. — У вас будут большие проблемы, если об этом узнают.
— Прежде чем продолжать диалог, — повернул я к ней голову, и Кат вновь потупила взгляд. — Ты зашла в «Жонглера» совсем другим человеком. Расскажи, что там произошло. — Добрая улыбка. — Мне очень интересно.
— Я же проклятая, нам вообще нельзя говорить и…
— Тс-с-с, — кем бы она сейчас ни была, воли тут крупицы, можно мягко надавить. — Пожалуйста, ответь.
Женские пальцы прикоснулись к повязке на глазу. Ничто так не сближает с абсолютным незнакомцем, как стрессовая ситуация, подкрепленная кровопролитием. Еще немного подумала.
— Я принадлежала к Дому Переправы, пока меня не коснулось проклятие поколений. — Гримаса скорби. — Мое — это раздробленная личность. — Катарина прикусила губу. — Постоянно несколько раз в день во главе встает то одна, то другая я; мы одно целое, одна личность, но бесконтрольные эмоции берут верх. Со временем каждая вспоминает, что делала предыдущая, но это… это… — зашмыгала девушка носом.
— Значит, до этого была… м-м-м… злая Катарина? — попытался я разобраться. И, судя по сказанному, у каждого проклятого была своя особенная причуда. Маска на лице полувеликана днем…
— Красная. — Горький смешок. — Учителя поделили меня… нас… на четыре цвета, — утерла она слезинки. — Красная самая злая, грубая, жестокая. Зеленая радуется миру, дружелюбная, веселая, Синяя… Ну, — слабый смешок, — это я.
— Милая и скромная? — не удержался я.
— Кхм, — сняла Кат резинку, расплетая волосы, и сразу заправила прядь за ухо. — Пусть будет так, спасибо. — Тихий шепот. — Последняя самая… самая… м… Розовая. Именно из-за неё начался этот инцидент.
Договаривать она не стала, но и так было понятно. Розовый в её случае — похоть, несдержанность, излишняя любвеобильность.
— Значит, ты и тот убогий… — протянул я.
— Нет! Конечно нет. — Смущение перемешалось с омерзением. — Розовая поклялась, что… Что не будет.
— Никакого секса, понятно, — я откинулся спиной на скамью.
— Пожалуйста, не произносите это вслух, господин… — Тут Кат задумалась, ведь она не знала
