Призванный быть зверем (СИ) - Сантана Андрей

Призванный быть зверем. Книга первая

Глава 1 Приди зверь войны

— Иногда руки трясутся, просто завтракаешь, и…

Господи, этот нытик уже третий раз прерывается в своем «душераздирающем монологе»!

— Ничего страшного, продолжайте, Александр.

И, как всегда, доктор — само сочувствие. Кружок обиженных жизнью начинает подбадривать несчастного Александра. А я жду, жду, когда это закончится. Расставив ноги и откинувшись на стуле, продолжаю выдыхать дым от горькой сигареты. Крепкие, люблю такие. Вдох, выдох.

Где-то на первом получасе я перестал вникать в суть разговора и в "исповедь" людей, прошедших через войну. Да, каждый раз одна и та же, мать его, история.

Мой взгляд лениво скользнул по большой надписи на плакате: "Солдат, теперь ты дома! Курсы психологической поддержки". Слышу аплодисменты — видимо, Александр закончил. Нет, ну правда: собралось человек десять и сидит кружочком в пустом зале… идиотизм. Вдох, выдох. На заднем фоне кто-то снова начал говорить. Моим же вниманием завладел дым сигареты — густой, тягучий…

Картинки сменяют друг друга. Сначала звук — гул от падающей бомбы, — сердце начало биться чаще, потом…

— …Ложись! — успел крикнуть сержант, прежде чем у него оторвало конечности.

Дым повсюду, стрельба, взрывы, на моей форме свежая кровь, я улыбаюсь. Я там, где должен быть, здесь мое место. Высунуться из окопа, выпустить очередь, перейти в рукопашную. Вся операция была ловушкой, вид мертвых товарищей заставляет меня злиться. Но злость прекрасное топливо для уничтожения врага. Да, я понимаю, мозг осознает… Война — это страшно, страшно, но только здесь жизнь приобретает смысл. Да! Да! Кураж боя, адреналин бьет в кровь. Пора начинать танец со смертью. Один, два, три! Погнали!

— …Евгений… Евгений! — Док аж два раза назвал мое имя.

— А? Что? — Когда я вернулся в реальность, мой взгляд наполняла старческая усталость, а мешки под глазами и немытые длинные волосы дополняли образ потерянного человека.

— Ваша очередь, — констатировал щуплый очкарик.

Мужские и женские лица уставились на меня. Некоторые люди в гражданском, некоторые в военной форме… зачем они нацепили форму? Ненормальные. Хотя, как утверждают врачи, я такой же.

— Ну… Эм… — Я выдохнул дым. — Каждый день я хочу пустить себе пулю в голову… Конец. А, не, погодите! Терпеть не могу шоколадные хлопья.

— Евгений…

— Не, ну серьезно, медовые повкуснее будут.

— Уже десятый коллективный сеанс, а вы до сих пор несерьезно относитесь к своему лечению.

До сих пор, опять, снова.

Вдох, пепел от тлеющей сигареты падает на чистый пол… Резко встаю, вгоняя армейский нож ему в глазницу, осколки от очков сыплются вниз, проворачиваю лезвие. Теплая кровь течет по моим пальцам, он кричит от боли… Финальный рывок — окружающие могут видеть, как мозги доктора вытекают через его глазницу.

— А теперь серьезно? Серьезно, сука?!

…Выдох. Доктор продолжал с сочувствующим лицом сверлить во мне взглядом дырку. Да, так нельзя. Он хочет помочь. Дрожащая рука отпустила нож в кармане моей куртки. Ты же не чудовище, Женя… да?

— Не вижу смысла продолжать, док… — накинув капюшон, ответил я.

Больше эта группа мозгокопателей не смогла добиться от меня ни слова.

Да и зачем? Все всё прекрасно понимают, но зачем эти бесполезные курсы, зачем фальшивая поддержка? Я не просыпаюсь по ночам, меня не пугают резкие звуки или хлопки, в том-то все и дело. Я так скучаю по всему этому, сейчас мое тело — просто оболочка, внутри ничего нет, пусто. Каждый день пуля в голову видится мне как выход: одно нажатие, и зверь войны закончит свой путь, как должен был. Какого черта?

Нет, это путь слабых… Слабых…

Пока все прощались, я быстрым шагом покинул зал. Спустился по ступенькам к выходу.

Улица встретила меня дождем. Затянутое тучами серое небо обильно поливало каменные городские коробки, из водостоков реки текли на асфальт. Хотелось снова закурить, но, естественно, в пачке остались только «бычки».

— Да чтоб вас… — Люди, ускоряя шаг, прятались от ливня и, как я, удивлялись, откуда вообще взялся дождь. Как там говорили лжецы по прогнозу? "Прекрасный летний день, на небе ни облачка".

Желания жить и так никакого не было, а промокшая одежда нисколько не прибавляла очков в пользу этому чудесно, счастливому существованию.

Помню, как наша рота засела в окопе: льет точно такой же дождь. Скоро должен пойти конвой, мы нежравшие, можем сейчас умереть. И, как придурки, ржем над какой-то тупой шуткой. Было весело.

Ну ладно, до дома всего пара кварталов, денег на проезд у меня нет. Марш-бросок прекрасно подходит для такого пути…

— Возьмите. — Девочка. Маленькая девочка… не знаю, наверное, ей лет восемь, может, старше. Протягивает мне свернутый зонт.

— Чего, прости? — Спокойное недоумение, поднятая бровь.

— Возьмите зонт, а то промокнете. — Одетая в серый дождевик, из-под капюшона свисают черные волосы, а чистые детские глаза выражают неприкрытое беспокойство.

— Тебе мама не говорила, что с незнакомцами нельзя общаться и уж, тем более, что-то им давать? — огляделся я по сторонам. Мы были только вдвоем. — Беги к родителям.

— Мама работает в магазине, вон там. — Маленький пальчик указал на продуктовый через дорогу.

— Слушай… — Не дав мне закончить, она буквально сунула зонт мне в руку и, улыбнувшись, убежала в этот самый магазин.

И как это называется? Нет, так дело не пойдет. Нынешние дети совсем страх потеряли, или это я очерствел так сильно?.. В любом случае зонт надо вернуть. Не раскрывая “подарок", я быстро перебежал через дорогу, зашел в двери. Надо же, всего за пару секунд волосы уже стали мокрыми: вода неприятно стекала на лицо. Аномально мощный ливень.

Так, за кассой сидит женщина, «пробивая» очередного покупателя — видимо, это и есть мама моей знакомой. Девочка, кстати, заметив меня, скользнула за ряды стеллажей с продуктами. Магазин, конечно, небольшой, но три ряда всевозможных товаров вполне годятся для пряток. Ну, играть я точно не собираюсь, да и какого?..

— Эм… простите, — подошел я к кассе.

— Пожалуйста, подождите! — резко ответила кассирша, снова пересчитывая бумажные купюры.

— Да сколько можно?! — завозмущался мужик. Ясно. Неправильная сдача или возврат товара.

Девочка выглянула из-за угла, продолжая мило улыбаться. Я что, похож на человека, которому доверяют дети? Да меня быстрее педофилом посчитают!

Очередной пересчет денег и извинения давали понять, что это затянется. Может, просто оставить зонтик? Мелюзга снова выглянула, показывая язык.

— Эй, зонтик возьми! — подошел я к крайней полке, но девочка со смехом обошла ее с другой стороны и побежала к кассе.

Чувствую себя идиотом…

Мой взгляд зацепился за холодильник с пивом. Эх, только ты, друг, меня и спасаешь! Ну почему я не взял с собой кошелек?

За большими окнами магазина пробежали двое — наверное, тоже от дождя бегут… выстрел!

Оглушающий, звонкий. С грохотом упали куски потолка, разбиваясь о кафельный пол. Я по инерции прижался к полке. Женский крик слился с неразборчивой речью.

— Асн ту эрэма!

Это что за язык?

Неизвестные продолжали что-то говорить, и я осторожно выглянул.

Да, их двое; рожи замотаны красной тканью, оба одеты в разрисованные плащи… это, блин, что, пентаграммы? Много разных рисунков, словно наскальная живопись или рисунки психбольного. У одного типа ружье, у второго — какой-то мелкокалиберный ствол. Мужик, что ждал сдачу, поднял руки; кассирша со слезами тараторила, что не понимает их. Девочка… где девочка?

Бедолага упала на пол и, сжавшись в комочек, закрыла лицо руками.

Вернул, мать его, зонтик! Если это ограбление, то просто отдай им деньги, и уроды свалят.

Наивное предположение развеялось, когда из подсобки выскочила вторая женщина. Дура!