Глаза Медузы - Наталья Гимон
– Вот это совпадение! – Растерянность профессора сменилась изумлением. – Где? Она в хорошем состоянии? Хоть приблизительно, насколько древняя?!.. Ладно, как только управлюсь здесь, обязательно примчусь к тебе. Хочу лично увидеть это чудо…
– Димитрис, – перебил его Даня, – я нашёл голову настоящей Медузы, понимаешь? Вчера у южного побережья Крита я достал её со дна моря. Она лежала в примитивной кожаной сумке, и эта сумка после высыхания даже не деформировалась… Больше того, если хочешь, я даже постараюсь припомнить, в какие цвета одеты найденные там же статуи, потому что собственными глазами видел их на береговом щупальце Крита. Вот только я не уверен, что тогда они ещё были людьми. И знаешь, почему я так уверен том, что говорю? – Голос его сорвался на хриплый сдавленный сип. – Потому что пять минут назад абсолютно здоровая и живая собака в десяти шагах от меня вдруг превратилась в камень! В кусок, мать его, серого строительного бута! Твои статуи ведь тоже, я уверен, высечены из этого простейшего облицовочного материала? Только в мельчайших подробностях высечены, верно? Хотя мы с тобой оба знаем, что такое с этим булыжником сделать в принципе невозможно! А оно вон, чудо скульптуры, стоит у забора за пальмой, чтобы людей не пугать…
– Даня, ты что-то принял? – после паузы вкрадчиво вопросил грек. – Ты не думай, я всё понимаю – море, отдых, прекрасная спутница. Хочется немного расслабиться. Только знаешь, ты пойди сейчас…
– Ыыыыы! – в бешенстве взвыл молодой человек. – Слушай, профессор, море, отдых… Моя, как ты выразился, прекрасная спутница умирает!
– Что?!
– Не важно! Важно, что ей осталось всего несколько месяцев! И я – её единственная опора, сиделка и компаньон! Как думаешь, сейчас я могу себе позволить расслабиться?!
– Даня, я… я не знал, – сдавленно произнёс Димитрис. – Но ты пойми: то, что ты говоришь – безумие! Как и попытка в это поверить!
– Я понимаю, – Даниил устало прикрыл глаза рукой. – Но всё же она настоящая. Я чуть не рехнулся, когда это осознал. И я ума не приложу, откуда она взялась здесь.
– По одной легенде, голову Медузы захоронили, кстати, в Аргосе, где-то под тамошним акрополем, – машинально вставил грек свои пять копеек в складывающуюся мозаику.
– Вот и я о чём, – поддержал молодой человек. – Хотя даже само существование её в нашей реальности невозможно…
– …Но, – неожиданно продолжил свою мысль Димитрис, – по другой – Персей бросил её в море. А по третьей вообще отдал богам. А уж что они с ней сделали, известно было только им одним… Постой! – вдруг всполошился он. – Но если она настоящая, то почему ты до сих пор жив?!
– Насколько я понял, это работает только в случае прямого взгляда. Зеркала, очки, даже солнечные – и её чары бессильны. Вспомни сказания: Персей тоже смотрел на неё через отражение в своём щите. Хотя… Персею явно повезло как утопленнику… Хотел бы я посмотреть, как он попытался отрубить голову движущемуся врагу, ориентируясь на мутные перекатывающиеся отражения в тогдашнем щите.
– Я тоже думаю, что там определённо был не щит, – против воли усмехнулся грек. – Но основная концепция, выходит, была верна?
– Выходит, что так.
– А одежда, вещи попавших под её проклятье людей? Знаешь, они не окаменели. Ты не представляешь, насколько жутко это выглядит – каменные люди в одежде живых. И это не манекены, потому что слишком настоящие. И в глазах ужас такой, кажется, сейчас закричат… Там даже волосы, будто только пылью присыпанные, поверх одежды спадают и на несуществующем ветру развеваются. Мороз по коже… Мда, видимо, окаменению подвергается только органика. И та немгновенно…
– Скорее всего да. И потому я прошу тебя о помощи. Поклянись всем самым дорогим для тебя.
– Всё, что угодно! – горячо пообещал Димитрис. – Я найду лучшую лабораторию, подыщу надёжных…
– Ты, – внезапно резко перебил его Даниил, – уничтожишь её.
– Кого?
– Голову. Ты уничтожишь её.
– Что? – в очередной раз поразился профессор. – Как? Как ты можешь такое просить? Это же величайшее открытие в истории!
– Это – смерть, выползшая из вашего греческого тартара! – рявкнул молодой человек. – Из-за неё уже погибли трое! А сколько загадочных и необъяснимых исчезновений может ещё случиться с её помощью! Как думаешь, мало найдётся людей, которые захотят упустить из своих потных ладошек такое могущество?!
– Можно хотя бы мне исследовать её, самому? – взмолился грек, и Даниил скрипнул зубами, понимая, что если не позволит уломать себя хотя бы на это, то этот чокнутый профессор вообще откажется воплощать в жизнь его планы. А это ему уже совсем невыгодно.
– Хорошо. Только кроме тебя никто больше не должен видеть её вживую. А если уж тебе так невтерпёж, я думаю, даже осколок от неё даст тебе для изучения предостаточно информации… Но я заклинаю тебя! Ни в коем случае не смотри на неё открытым взглядом!
Олеся устроилась внизу в кресле-качалке и ждала, когда же её спутник наговорится и соизволит составить ей компанию. Со второго этажа слышался приглушённый голос Дани, то спокойный, то раздражённый. Один раз он, кажется, даже прикрикнул на своего греческого друга, и девушка поморщилась. Всё же Димитрис был старше её возлюбленного и повышать на него голос было несколько невежливо, но… Они друзья, и это их дело, как они между собой общаются. К тому же Даниил, как и большинство людей искусства, был несколько эмоционален. И из-за своей болезни девушка уже начала забывать об этом. Как и о том, каким голодным неприкрытым желанием могут сверкать его глаза. И каким несдержанным и горячим он может быть с ней. И какое удовольствие ей доставляет купаться в его прикосновениях и видеть, чувствовать, как, вознося её к небесам, он, будто амброзией, вместе с ней упивается подхватившим их наслаждением…
Олеся закрыла глаза, улыбнулась и сладко потянулась. Но вдруг застыла. Она прислушалась к своему телу, к себе. Странно. Что-то в ней изменилось. Девушка по-прежнему чувствовала усталость и слабость внутри, но как-то иначе. Как если бы её организм сам каким-то чудом переборол пожиравший его недуг и теперь облегчённо вздыхал, собираясь с силами, чтобы вернуться к жизни. А для этого он настойчиво требовал у разума всего, чего долгое время был лишён и что теперь было необходимо – солнца, вкусной еды, движения и ощущения огня в венах. Огня, который всегда загорается на двоих. Но ведь таких чудес не
