Прах и Тьма - Кортни Гулд
Когда она открыла глаза, что-то изменилось. С Джоном и Фрэн была третья тень. Эшли прищурила глаза. Это было другое лицо, находящееся прямо между ними, смотрящее на холмы. Смотрящее на Эшли.
Мир был слишком спокоен, слишком неподвижен, слишком безмолвен.
Чей-то голос прошептал ей на ухо.
– Я…
– Эшли, – сказала Баг.
Мир снова обрел четкость. Эшли моргнула, и тень между Джоном и Фрэн исчезла. Утро было таким же светлым и ясным, как и всегда. Сердце Эшли бешено колотилось, легким не хватало воздуха. Это было всего лишь ее воображение, но на мгновение она была уверена, что тень имеет форму Тристана.
– Извини, – сказала Эшли, протирая глаза. – Я отключилась на секунду. Я… Думаю, я просто устала.
Баг сочувственно нахмурилась.
– У меня есть немного маминого мелатонина, если хочешь попробовать.
– Я в порядке, – сказала Эшли. – Но спасибо.
Наступило утро, и они ничего не нашли. Эшли и Баг прочесали отведенный им участок, перевернув каждый камень, обыскав каждый куст желтого ракитника, проверив каждый пыльный овраг, но Эшли и без поисков знала, что Тристана не было в этих холмах. Она знала звук его сердцебиения, ритм его шагов, прерывистое тихое дыхание, когда он собирался заговорить. Если бы он был так близко, она бы почувствовала его.
Он был просто вне ее досягаемости, но все равно был.
Он все еще существовал.
Он еще не ушел.
5
Не хандри
Раздался стук в дверь между комнатами Логан и ее отцов.
Она успешно превратила свою постель в кокон из стеганого одеяла, окруженный множеством ее любимых «антидепрессантов». Большинство трудностей решались простыми способами: смущение – чипсами, смоченными в огуречном рассоле; гнев – ванильным мороженым, политым соевым соусом; а одиночество – бананами, покрытыми сырным соусом «Чиз Уиз».
Но сегодня вечером было настоящее дно. Сегодня потребовались все три.
– Входите, – простонала Логан.
Она свернула вкладку с идеями о поездках по США и выключила монитор. Они вошли в комнату – Алехо и следом за ним Брэндон, – чтобы осмотреть повреждения. В комнате мотеля было душно и жарко, пахло плесенью и потом.
– Святая троица снова вместе, верно? – прошептал Алехо, разглядывая закуски. Он сел на ее матрас и сунул в рот ломтик банана с сырным соусом. Мгновенно его нос сморщился, и он заставил себя проглотить. – Современные дети не придерживаются никаких правил.
– У меня есть правила, – заявила Логан.
– Мы слышали Джуди[13] сквозь стены, – сказал Алехо. – Это повтор. И не говори мне, что сюжет затянул тебя. Мы с тобой уже давно посмотрели все эти программы.
Логан откинулась на подушку, и удушливый запах пыли окутал ее.
– Мы находимся в глуши с кучей носителей кепок «MAGA»[14]. Все жуткие и странные, и я не хочу выходить из своей комнаты. Но и моя комната – отстой. Я буквально умираю.
Она пробыла в Снейкбайте всего неделю, а уже чувствовала себя как в космическом вакууме. Здесь нечего делать. Стены ее комнаты были слишком близко. Ее матрас слишком жесткий. Ночное небо за пределами ее комнаты слишком большое, и она была уверена, что растворится в нем, если не будет осторожной. Она обречена задыхаться здесь без людей, с которыми можно было бы поговорить. Ближайший город находился в нескольких часах езды и, вероятно, был так же плох. Она была за много миль от помощи, и сегодня Логан чувствовала, как с каждой милей усиливается давление пальцев, сжимающихся вокруг ее горла.
– Я же говорил тебе, что будет тяжело, – сказал Алехо. Он убрал прядь волос с ее лица.
– Почему мы здесь? – спросила Логан.
Алехо и Брэндон посмотрели друг на друга, одинаково нахмурившись. Это было своего рода телепатическое общение, к которому Логан никогда не была причастна, даже в Лос-Анджелесе. Даже ютясь вместе с ними в этом крошечном мотеле, она застряла снаружи. Они не собирались закрываться от нее, просто это было ее место.
– Мы здесь, чтобы помогать людям, – ответил Алехо.
– Я думала, мы здесь ради шоу.
– Так и есть, – сказал Алехо. – И это шоу поможет людям.
– Как?
Брэндон поправил очки.
– Я понимаю, ты можешь не верить в то, что мы делаем, но с этим городом что-то не так. Ты ведь чувствуешь это, верно? Даже когда мы с твоим отцом были детьми, что-то было не так. Теперь мы здесь, чтобы разобраться в этом.
– Это тот пропавший ребенок?
– Я не знаю.
– Без обид, – сказала Логан, – но вы, парни, никогда не решили ни одной проблемы.
Брэндон поморщился.
– Это совсем другое дело. Это личное.
– Звучит жутко.
– Не жутко. – Алехо рассмеялся. – Больше похоже на то, что ты вырос в таком месте и думаешь, что это нормально, потому что это все, что ты когда-либо знал. На самом деле мы никогда не планировали возвращаться, но учитывая все, что мы узнали после отъезда, мы подумали, что сможем сделать здесь что-то хорошее. В любом случае, это будет похоже на настоящее прощание.
– Хорошо, – сказала Логан.
Алехо сжал ее руку.
– Обещаю, это все.
За спиной Алехо Брэндон посмотрел на свои руки.
– Я бы хотела, чтобы ты оставил меня в Лос-Анджелесе, – сказала Логан.
Алехо обнял Логан и притянул ее к себе.
– Я знаю, что это отстой. Мы не можем уехать, но мы с твоим отцом сделаем все возможное, чтобы стало лучше.
Логан глубже зарылась в свое одеяло. Обои с цветочным рисунком, деревянные столы из 70-х, потрескавшийся потолок, гудящие люминесцентные лампы – все это сводило ее с ума. Она театрально прижала руку ко лбу.
– Мне нужна арт-терапия или что-то в этом роде. Гирлянда. Новые подушки.
Алехо посмотрел на Брэндона и кивнул.
– Декор. Мы можем это организовать.
Он откинулся на подушки рядом с Логан. Брэндон, сидевший на краю кровати, выпрямился. Он с тоской посмотрел на них, и Логан подумала, что он выглядит таким одиноким, что это ранит. Он наклонился на мгновение, как будто собирался лечь рядом с ними, но не мог. Так было всегда. Брэндон всегда был одновременно здесь и за тысячу миль отсюда. Логан бы сбилась со счета, если б стала вспоминать, сколько раз он делал такое лицо, и это повторялось с ним снова и снова.
– Эй, – прошептал Алехо. Он потянулся к руке Брэндона.
Брэндон встал и страдальчески улыбнулся.
– Уже поздно. Я собираюсь лечь спать. Я не такой полуночник, как вы.
Алехо ничего не сказал. Дверь между комнатами закрылась за Брэндоном, и они оба погрузились в неловкую тишину.
