Лелька и ключ-камень - Юлия Русова
— Вы сестренки?
— Можно и так сказать. А ты откуда? Мы тебя раньше не видели.
— Я раньше в городе жила, а теперь буду здесь.
Лелька испугалась, что сестры начнут ее спрашивать, почему она переехала из города. Она почти смирилась со своей болью, но говорить о ней решительно не могла. Однако разговор пошел иначе. «Расскажи нам про город», — попросила Уля. Она была побойчее сестры, и сарафанчик у нее был вышит поярче.
И Лелька начала рассказ. Она рассказывала про высокие дома, в одном из которых жила, про школу, про качели и лестницы во дворе, про магазины, в которых можно купить так много вкусного. Девчонки ахали, переспрашивали, удивлялись, словно никогда ничего подобного не видели. Потом они сплели себе по венку и договорились снова встретиться завтра.
Теперь Лелька каждый погожий день прибегала на опушку. Они играли вместе, собирали букеты, Уля рассказывала про травы, а Дана — про деревья. Обе девочки жадно слушали Лелькины рассказы, спрашивая иногда о самых обычных вещах: что такое театр, как Лелька сама ходит в кино, чему учат на уроках математики. Вопросов было так много, что однажды Лелька не выдержала и спросила:
— Где вы живете, что всего этого не знаете? Сейчас же во всех школах одинаково учат.
— Нам в школу нельзя, — тихо ответила Дана.
— Как нельзя? Так не бывает.
— Бывает. Нас не пускают.
Тут Лелька вспомнила передачу про сектантов, которую однажды смотрела вместе с папой. Тогда ей показалось замечательным, что дети сектантов не ходили в школу, а учились дома. Она бы с удовольствием училась у мамы. Но папа объяснил, что жизнь у этих детей не сладкая, что им многое запрещено: читать книги, смотреть мультики, иногда даже лечиться. Он рассказал, что детям нельзя ни с кем дружить, что их наказывают за разговоры с чужими людьми, даже с чужими детьми. Лельке стало ужасно жалко сектантов, и она решила, что зря им позавидовала.
«Наверное, эти девочки тоже из секты, раз их не пускают учиться, и ходят они все время в одних и тех же сарафанчиках», — подумала она. Ей очень хотелось их об этом спросить, но она побоялась, что после такого вопроса сестры больше не придут. Лельке было очень одиноко и терять новых подружек не хотелось.
Особенно тяжело стало после того, как ей все-таки пришлось перебраться в комнату к Ирине. Сестра иногда делала вид, что Лельки не существует, раскладывала свои вещи по всем поверхностям, а потом кричала, если Лелька их трогала. Иногда она злилась и рассказывала Лельке, какая та неуклюжая, неловкая и некрасивая, и как ей, Ирине, неприятно на все это смотреть. Леля поначалу пыталась как-то объясниться, договориться о мирном сосуществовании. Но в какой-то момент поняла, что для Иры она не человек, а просто помеха, и мнение этой помехи Ирине не интересно, она просто намерена помеху убрать. Убираться Лелька-помеха не хотела, но скандалить не любила. У нее после ссор совсем не оставалось сил, их хватало только спрятаться в каком-нибудь уголке и поплакать. Жаловаться она тоже не хотела, в школе привыкла, что быть ябедой стыдно, а что еще можно сделать — придумать не могла.
Положение спасали встречи с новыми подружками. Всегда приятно, когда с тобой просто нормально разговаривают. Так что Лелька проводила с Даной и Улей целые дни, возвращаясь домой только поздним вечером. Вот в один из вечеров и случилась беда: пропал Старичок-Огневичок, вместе с маминой тетрадкой и последним письмом от родителей.
Глава 3
Пропажу игрушки Лелька обнаружила ближе к ночи, когда собиралась спать. Старичок не нравился Ирине, поэтому Леля его прятала в изголовье, под подушку. Сам он исчезнуть не мог. Лелька спросила Иру, но та только фыркнула в ответ. Тетя Наташа немного встревожилась, но сказала, что вероятно завтра игрушка найдется, а сейчас пора спать. Пришлось отправляться в кровать. Сон долго не шел, Лельке было страшно засыпать без защитника и, как оказалось, не зря. Во сне туман просачивался под дверь, растекался по комнате. Лелька испугалась и хотела позвать сестру, но вместо Ирины на нее смотрела чужая девочка в старинной одежде. «Кто ты? Как ты сюда попала?» — спросила Лелька и замерла, увидев глаза гостьи. Они были такими же серыми, как туман, пустыми и страшными, без света разума. Пришелица протянула к Лельке руки и что-то зашипела, Лелька рванулась, закричала и проснулась.
Ее крик разбудил всех. Прибежала тетя, проснулась Ирина.
— Леля, девочка моя, что с тобой?
— Мам, ну ты же видишь, с ней невозможно просто. Она мне сейчас спать не дает, а что будет, когда школа начнется? Я из-за нее учиться хуже начну!
— Ира, прекрати немедленно. Кошмары бывают у всех.
— Да, но не все орут по ночам.
Лелька этот диалог почти не слышала. Она снова проваливалась в туман, ей было ужасно холодно и страшно. Положение спасла Лапатундель. Любопытная, как все кошки, она заинтересовалась странной ночной активностью двуногих. Запрыгнув на кровать, Тундель боднула вбок Наталью и полезла к Лельке на колени. Мягкое мурчание пробилось сквозь Лелькин кошмар, ощущение теплого, пушистого бока помогло успокоиться.
— Простите меня. Я не хотела, просто сон был очень страшный.
— Ничего, детка. Такое бывает. Давайте спать, ночь на дворе. Пойдем, Лапатундель.
— А можно она останется со мной? Вдруг сон вернется.
— Хорошо, пусть остается.
— Мама, я не хочу. Она снова в пять утра будет орать и требовать, чтобы ее покормили.
— Ничего, потерпишь разок. А завтра мы найдем Старичка.
Остаток ночи прошел спокойно. Утром Лелька выпустила кошку до того, как та разбудила Ирину. За день девочка проверила все уголки в доме, но Старичок-Огневичок так и не нашелся. На ночь Лелька снова взяла кошку с собой, несмотря на протесты Ирины. Лапатундель разгоняла Лелькин страх, туман становился прозрачнее, страх не уходил совсем, но прятался где-то в уголке. Однако Лелька проспала, проснулась от кошачьего вопля и выслушала все, что Ирина думает о кошке и об идиотках, которые дажеспать нормально не могут.
Увидев племянницу утром, Наталья всерьез забеспокоилась.
