Лариса Петровичева - На границе чумы
– Знаете, мне нравится, – сказал Шани. Девушка просияла, а он продолжал: – На мой взгляд, его лучше возводить где-нибудь на Затолийских холмах, там очень красиво, есть сеть дорог, так что проблем с подвозом не будет. Если вы готовы, то через четверть часа можем выезжать.
Дигна кивнула.
– Разумеется, ваша бдительность. И… – она сделала паузу, замявшись. – Спасибо Вам.
Шани вопросительно поднял бровь.
– За что же?
Дигна изогнула губы в невероятно соблазни тельной улыбке.
– За то, что моя работа вам понравилась.
Шани глубоко вздохнул и пошел к выходу. Шурша платьем, Дигна подалась за ним.
Глава 4
Подземный город
Хозяин небольшой таверны на Пичуевом тракте уже собирался запирать ворота и двери: дождь, сырость, изрядно похолодало – кто потащится сюда в такую непогоду? Все проезжающие наверняка уже нашли себе теплый приют, да и вообще, осенью в Аальхарне лучше оставаться дома, а не бродить по дорогам в поисках приключений, когда ледяной дождь и ветер так и норовят забраться под одежду, из лесов выходят на добычу дикие звери, а ведьмы кружатся в танце и знай себе ищут душу на погубление.
– Гаси огни, – приказал он жене, стоявшей за стойкой и натиравшей посуду.
Та послушно потянулась к ближайшему светильнику, как вдруг дверь отворилась, впустив струйки ночного ветра и запах опавших листьев, и в таверну вошли двое. Мужчина инквизиторского звания, в высоком чине, смерил хозяина таверны суровым взглядом странных сиреневых глаз, но, когда заговорил, речь его звучала спокойно и даже ласково:
– Можно ли попросить вас о приюте?
Его молоденькая миловидная спутница, одетая совершенно не по погоде в легкий и тонкий плащ, шмыгнула носом и звонко чихнула.
– О, разумеется, – минутное оцепенение спало, и хозяин рассыпался в привычных суетливых любезностях: – Все что угодно вашей милости, специально оставил незанятой хорошую комнату, как знал, как знал, что будут такие важные, такие дорогие гости, и ужин еще горячий, проходите со мною… А ваша поклажа?
– Мы налегке, – сказал гость, встряхнув легкой дорожной сумкой.
Девушка снова чихнула, хозяин подумал, что она наверняка простудилась и надо бы набрать горячую ванну.
– Прошу за мною, – промолвил он, делая приглашающий жест в сторону лестницы, ведущей к комнатам. – Позвольте, к случаю, осведомиться об имени?
– Шани Торн, шеф-инквизитор всеаальхарнский, – представился гость и кивнул в сторону своей спутницы: – Дигна Сур, особа, приближенная ко двору.
Хозяин всплеснул руками и кинулся к высокому гостю под благословение.
Комнату им выдали одну, бедную, но очень чистую. Дигна туда даже не зашла: сразу же отправилась с хозяйкой в банную залу. Заперев дверь, Шани снял промокший дорожный плащ, разулся и устало лег на заправленную шерстяным одеялом койку. А ведь сейчас он мог бы совершенно спокойно сидеть дома у теплого камина, но вот ведь пришлось целый день мокнуть под дождем на Заступник весть каком расстоянии от столицы, выбирая место для строительства храма, и в итоге, когда начало темнеть, они заблудились – сейчас он вообще не имеет представления о том, на каком участке Пичуева тракта находится их столь гостеприимный приют. Хорошо, хоть они сумели выбраться к тракту – дорог и дорожек здесь видимо-невидимо, и блуждать по ним во мраке – весьма сомнительное удовольствие. Дигна, следует отдать ей должное, не ныла и не жаловалась, хотя Шани и ожидал, что она начнет хныкать. Девушка следовала за ним, едва держась в седле от усталости, и, по всей видимости, тоже проклинала про себя тот миг, когда отправилась в путешествие.
В дверь очень деликатно постучали.
– Ваша милость, ужин готов, – сказал хозяин. – Принести сюда или желаете спуститься в зал к камину?
Изрядно продрогшего Шани не надо было спрашивать дважды.
Старое кресло, обтянутое потрескавшейся кожей, оказалось теплым и уютным, мясное рагу с овощами удивительно вкусным, а вино – вполне сносным, хоть и слегка кисловатым. Дигна уже уплетала кашу за обе щеки, запивая ее лекарственным травяным отваром, и выглядела веселой и довольной, словно не тряслась в седле целый день и не промокла до нитки. На голову она намотала огромное полотенце, чтобы высушить волосы.
– Не везет нам с погодой, – сказал Шани. – Завтра с утра вернемся в столицу.
– А как же место для постройки храма? – Дигна выглядела так, словно собиралась искать подходящий участок невзирая на все дожди в мире. Вот он, фанатизм творческого человека, подумал Шани и сказал:
– Я несколько раз был в Эвглеже, лучше всего строить там. Мраморные карьеры под боком, хорошая дорога. И до столицы расстояние как раз такое, чтобы дорога не пугала паломников.
Дигна криво улыбнулась одной стороной рта. Видно было, что Эвглеж – лесистое хвойное всхолмье – ей не по душе, но она не хочет спорить: либо устала, либо понимает бессмысленность пререканий.
– Мы с вами где-то встречались, – полувопросительно произнес Шани, переводя разговор на другую тему.
Дигна улыбнулась, поправила полотенечную башню на голове.
– Я бы вас не забыла, – с легкой ноткой кокетства промолвила она. – У вас очень необычные глаза, ваша бдительность.
– Мне знакомо ваше лицо, – настаивал Шани. – Я где-то встречал вас раньше, но не могу вспомнить где… А скажите-ка лучше, чем вам не нравится Эвглеж?
Дигна пожала плечами.
– Не знаю. Я плохо представляю там свой храм. В Эвглеже много деревьев, там лучше будут смотреться не каменные хоромы, а деревянный терем… Хотя вам, наверно, все это неинтересно.
– Отчего же, очень интересно, – задумчиво сказал Шани, любуясь всплесками алого в своем бокале. – Еще мне интересно, куда именно вы хотите отправиться и почему все время поправляете это полотенце. Не пора ли его вообще снять? Так ваши волосы быстрее высохнут.
Дигна опустила глаза и замолчала. В наступившей тишине было слышно, как стучит по ставням и крыше дождь и где-то на кухне хозяин тихонько переговаривается с женой. Шани ждал, не сводя глаз с девушки. Он заметил, что Дигна побледнела, наконец, она подняла руку к голове и стянула полотенце. По плечам рассыпались кудрявые рыжие локоны, Шани усмехнулся.
– Парик, – сказал он. – Я так и думал. И зовут тебя на самом деле Дина Картуш. Обвинение в наведении порчи. Я же предупреждал, что не смогу отпустить тебя дважды. А теперь ты подобралась к государю, и один Заступник знает, что за сети ты плетешь и кого хочешь поймать, – он сделал тяжелую, угрожающую паузу, губы Дины дрожали, казалось, она вот-вот разрыдается. – Я мог бы сейчас накалить кочергу и провести ею тебе по ребрам пару раз, но думаю, ты все же благоразумна и расскажешь мне, что задумала на самом деле.
Дина молчала. Отблески пламени в камине делали ее лицо несчастным и зловещим одновременно, словно напоминали об обычной судьбе аальхарнских ведьм – костер, и только костер. Молчал и Шани. Наконец Дина вздохнула и горько сказала:
– Что ж, если носить парик – преступление, то можете меня сжечь. Или забить кочергой, как хотели. Эти добрые поселяне, что так гостеприимно нас встретили, в этом благом деле с радостью вам помогут.
Судя по всему, ей было нечего терять – такая пустота и обреченность звучали в ее голосе, словно она уже увидела уготованное ей будущее и со всем смирилась.
– Поверь, это не доставит мне удовольствия, – произнес Шани. – Носить парик не преступление, и быть рыжей не преступление тоже. Но ты уже была под обвинением инквизиции. Пусть дело было решено в твою пользу, но сам факт говорит против тебя. А теперь ты изменила внешность, насколько смогла, и очень близко подобралась к особе государя, явно не с бескорыстными целями. И как еще я должен на это реагировать?
По щекам Дины побежали слезы. Она плакала без рыданий и всхлипов и почему-то становилась от этого еще прекрасней. Шани вспомнил, как несколько лет назад она так же плакала в пыточной, глядя на Коваша, тогда все закончилось очень быстро, стоило заплечных дел мастеру слегка сжать ее плечо клещами. Интересно, остался ли на плече след и заметил ли его государь?
– Все правильно, – прошептала Дина. – Все верно. Ты должен меня убить.
– Я не убиваю невиновных, – твердо сказал Шани. – И если ты заметила, то ни в чем тебя не обвиняю. Но согласись, что вся эта ситуация выглядит не очень красиво, – Дина едва заметно кивнула, и он продолжил: – Поэтому рассказывай. С самого начала.
Как говорится, ее черная полоса началась со дня рождения. Дина родилась в хорошей и обеспеченной семье, больше всего неприятностей доставлял ей рыжий цвет волос. Девочку не принимали в компанию других детей, соседи и открыто, и за глаза нелестно высказывались по поводу малолетней ведьмы, а мать переживала, что Дину никто не возьмет замуж. Дело осложнялось еще и тем, что Дина полюбила рисовать и читать книжки, что, конечно, женщинам не запрещалось, но выглядело неким забавным курьезом. Впрочем, отец, насмотревшись на попытки дочери строить замки из песка и прочих подручных материалов, решил отдать ее в мастерскую Верокья: обычные женские занятия не вызывали у Дины никакого интереса, так хоть там будет при деле, а может, и за подмастерье выйдет замуж – и то хлеб.
