Агентство «Экзорцист»: ALBEDO - Михаил Ежов
— Чтобы это понять, нужно разобраться, что такое счастье. Думаю, каждый считает по-своему. Для меня, например, это насыщенная гордость. Позвольте я сразу поясню. Если бы я считал себя лучше и могущественнее всех на свете, я был бы счастлив. Думаю, большинство сказало бы, что стремиться к абсолютной власти есть зло. Что ж, возможно, они были бы правы. Это не имеет значения.
— А что имеет? — спросил я.
Похоже, у мужика мания величия.
— Идея зла не может прийти в голову человека без того, чтоб он не захотел приложить ее к действительности. Тот, в чьей голове родилось больше идей, действует больше других. Из-за этого гений, прикованный к офисному столу, обречён умереть или сойти с ума — так же, как человек с могучим телосложением при сидячей жизни и скромном поведении умирает от инсульта. Страсти — не что иное, как идеи при первом своем развитии. Душа знает, что без гроз постоянный зной солнца её иссушит.
Боже, что он несёт?!
— Значит, без власти вы бы не чувствовали себя живым? — спросил я.
— Именно, господин Блаунт, именно! Лишь живущим. Этого мало. Наверняка вы и сами ощущаете временами нечто подобное, иначе зачем вам рисковать жизнью? В вашем-то социальном положении.
— С кем же вы играете? Не с такими же, как Бурман, Флакс или Вернер?
Редверс рассмеялся. В глазах у него мелькнули злые огоньки.
— Конечно, нет! И даже не с такими, как вы, уж простите. Люди — просто инструменты. Нет, ставка куда больше, чем души любителей поиграть со смертью. Зачем они мне без высшей цели?
— И какова же она?
Редверс прищурился.
— С чего бы мне отвечать?
— Да с того, что она мне, кажется, известна.
Банкомёт снисходительно улыбнулся. Не поверил.
— Ну, так поделитесь своей догадкой.
— Думаю, при помощи машины, которую вы прячете в подвале, вы собираетесь подчинить душу одной из принцесс, а затем шантажировать Императорский дом. Таким образом вы обретёте ту власть, которая, как вы полагаете, сделает вас счастливым. Вот только мне хотелось бы знать, как вы расплатитесь с Преисподней за то, что вас научили, как изготовить эту…
Я не договорил, потому что Редверс медленно поднялся из-за стола. Лицо у него совершенно изменилось: сквозь человеческие черты проступило то звериное, что я заметил раньше: надбровные дуги увеличились и выдвинулись вперёд, нос уменьшился, а челюсть вытянулась. Глаза же стали раскосыми, с вертикальными зрачками.
Изо рта, а вернее, пасти, раздалось низкое рычание.
— Как ты… пронюхал?! — голос у Редверса тоже изменился: теперь он заставлял воздух в комнате вибрировать.
— Догадался! — я сунул руку в карман, где лежал меч.
— И пришёл сюда сказать мне об этом? Не подумал, что можешь подохнуть?!
— Сначала вы должны мне сто тысяч, — старясь говорить подчёркнуто спокойно, ответил я. — Таков договор. А вам ли не знать, что нарушать его нельзя.
Редверс вдруг успокоился. Лицо его приобрело прежний вид. Даже удивительно, насколько быстро происходила трансформация: словно кости черепа не участвовали в ней, а изменения были лишь иллюзией.
Банкомёт сел в кресло, вцепившись пальцами в подлокотники — только это и выдавало его ярость.
— Вы их получите, господин Блаунт! — сказал он глухо. — Я расплачусь с вами немедленно! Вы, смертные, — жалкие букашки! А вы — ещё и мертвец!
Глава 73
— Помнится, вы говорили, что сами не убиваете.
— Для вас я сделаю исключение.
Редверс с грохотом выдвинул ящик стола и вынул четыре пачки банкнотов.
— Ваш выигрыш! — объявил он, придвигая их ко мне.
Я не шелохнулся. Мне пришла в голову идея. Выпустив меч, я переместил руку так, чтобы она оказалась ближе к кобуре.
— Как насчёт ещё одного пари? — спросил я. — Ставлю, что убью вас не больше, чем… скажем, тремя выстрелами.
Редверс оскалился. Зубы у него были треугольные, как у хищника.
— Сто тысяч против вашей души?
— Именно.
— Но если убьёте, кто заплатит проигрыш?
— Положите деньги на стол. Я возьму их, если выиграю. Только прошу написать записку, чтобы меня не обвинили в убийстве с целью ограбления.
Редверс смерил меня оценивающим и слегка насмешливым взглядом.
— Что ж, — проговорил он, беря ручку, — почему бы и нет? Получить вашу душу будет даже приятней, чем просто прикончить.
— Я ведь правильно понимаю, что в случае, если я всё-таки проиграю, вы не станете ускорять мою кончину? Помнится, вы говорили мне на этот счёт.
Редверс прищурился.
— Думаете избежать таким образом смерти?
— Насильственной и по вашему почину.
— Так и быть. Если проиграете, живите, сколько отпущено.
Редверс взял лист бумаги и быстро написал несколько строк.
— Устроит? — он протянул мне документ.
Я пробежал его глазами, одновременно приглядывая за Редверсом. Тот ждал с кривой ухмылкой.
— Вполне, — кивнул я, кладя бумагу на стол. — А деньги?
Банкомёт выложил из ящика ещё четыре пачки банкнотов.
— Пересчитаете? — спросил он язвительно.
— Я вам доверяю. Можно задать один вопрос?
— Что-то непонятно? — скривился Редверс.
— Душа должника достаётся вам после его смерти, так? Как же вы собираетесь поработить душу одной из принцесс при помощи своей машины?
— Я мог бы оставить вас терзаться этой загадкой в последние минуты вашей жалкой жизни, господин Блаунт, — сказал банкомёт, — но, так и быть… На каждую сотню душ, доставшихся мне по правилам, которые вам известны, я могу взять одну, не дожидаясь смерти владельца. Правда, для этого он должен находиться рядом с машиной. Вот и всё.
Редверс снова потянулся к ящику стола, но не закрыл его, а достал из него «Глок» и направил на меня.
Я ожидал чего-то подобного и понимал, что банкомёт не в том настроении, чтобы тянуть с убийством, а потому заранее создал воздушный щит. Пуля остановилась в десяти сантиметрах от моего лица и упала на пол. Редверс непонимающе нахмурился.
— Душновато стало, да? — заметил я. — Попробуйте ещё разок.
Редверс выстрелил снова — с тем же результатом. Лицо его побледнело.
— Какого чёрта?!
— Это вы спросите там, куда отправитесь.
Вытащив револьвер, я навёл его на банкомёта. Тот выпустил оставшиеся пули, и пистолет сухо защёлкал.
Я выстрелил, целясь в лоб. Редверс рухнул в стоявшее за столом кресло,
