Академия Меча и Чар 1 - Кира Тигрис
Вдруг, между их руками проскользнуло что-то вроде искры, и в какой-то момент девушка ахнула, глубоко тяжело вздохнув. Она даже приподняла свою светлую голову, едва приоткрыв голубые глаза. Андреа, не помня себя от счастья, кинулся перед ней на колени, но тут же все закончилось – Лиана снова потеряла сознание, безжизненно склонив голову на бок.
– Она жива! Вы же ей поможете? – запричитал Андреа, уставившись на мага со слезами надежды, словно тот только что воскресил его любимую девушку. – Вызовите всех своих самых профессиональных джиннов! Я заплачу! Я богат и знаменит! Я посвящу вам все свои пьесы и концерты, только…
– Только этот яд был создан не смертными! – возразил Амадеус, отпуская безжизненно-бледную руку Лианы. – Там есть капля из жала Подземного Скорпиона, к которому не существует противоядия. Кто-то очень влиятельный и платежеспособный хочет войны между вашими родами. – Нахмурился Маг, разглядывая разноцветные драгоценные камни своих дорогих колец. – Это смертный, который знает о черной магии и, скорее всего, может вызывать потусторонние силы. Знаешь такого?
Андреа встал с колен и растерянно замотал своей кудрявой головой. В разорванной окровавленной рубашке и таких же штанах он и сам выглядел, как призрак с того света.
– Нет, сеньор! Я знаю только Никиту Колтина! Но я видел его первый раз в своей жизни! – честно признался музыкант, и тут же добавил в сердцах. – Парень туп, как трухлявое полено! Необразованный! Невоспитанный!
– Болван! Тупица! – шипел я себе под нос, скребя ногтями мокрую древесину весла. Мне было обидно до слез. – Это я предупредил обе ваши семьи, что вино отравлено! Это я разлил бутылку, чтобы никто не смог отравиться вином! И если бы твоя блондинка не хватанула эту проклятую розу, то сейчас ты бы пел свои серенады в мою честь. Придурок! Но нет, как же, Лиана лапнула этот цветок. Девчонка свалилась без сознания, блин! И обе ваши семьи тут же вытащили пушки и устроили пальбу! И теперь во всем виноват только Никита Колтин! Как же!
– Клянусь, если я увижу Колтина в следующий раз, – подытожил разгоряченный Андреа, хрустя стиснутыми зубами, на его загорелом, мрачном от горя, лице они казались белее снега, – то убью на месте!
– Но, но, но! – остановил его маг, разочарованно покачав рыжей головой, – вы, смертные, и так мрете, словно мухи. Стоить только подождать пару десятилетий.
– Я не намерен ждать! – отрезал итальянец, убрав с широкого лба мокрую черную челку, – ведите меня на корабль к своим самым продвинутым джиннам!
– Ты слишком быстр, смертный, – осуждающе произнес старик Сальватор своим глубоким размеренным басом, – не так-то просто попасть в Люксард. Только самые талантливые и одаренные отроки смогут оказаться на нашем корабле. Покажи же, что ты умеешь? Порази, удиви нас чем-нибудь!
Андреа недовольно выдохнул и, судя по громкому раздраженному топоту, резко сделал шаг назад.
– Талантливый? Одаренный? – в сердцах повторил он два слова, которые сопровождали парня в этом мире, словно собственная тень. – О, лучше бы я был обычным бездарным и тупым, но просто счастливым! Скрипку мне!
И тут же, словно подчиняясь его молодому надрывистому голосу, белобородый старик достал из складок своего золотого плаща маленькую изящную скрипку ослепительно белого цвета – это была очередная тонкая работа эльфов. Похоже, они делают в Люксарде все, связанное с магией и искусством.
– Ну что же, начнем концерт, – громко сказал Андреа с горьким сарказмом, – минуточку внимания!
– Неет! Блин! Нет! – Едва не закричал я вслух, видя с каким равнодушным ничего не подозревающим видом неземная делегация смотрит на парня. – Только не это! Только не опять!
Перед моими глазами вихрем пронеслись все сцены, произошедшие в ресторане по вине живой музыки этого скрипача – от поцелуя с Кирой до перестрелки. Я еле успел закрыть свои уши руками, когда маэстро привычным жестом положил скрипку на плечо и взял первые высокие ноты. Мне повезло – я услышал лишь несколько из них, а вот тем, кто стоял на трапе, досталось по полной.
Я видел, как от восторга расширились их глаза, как по изумленным лицам промелькнули улыбки. Печальные и задумчивые, они тут же превратились в выражения боли и смертной душевной тоски. С каждой новой нотой, с очередным взмахом неумолимого смычка скрипача, боль превращалась в невыносимую агонию. Каждому из них было, что вспомнить, о чем болело сердце и ныла душа. Та самая сокровенная мечта, самое искренне тайное чувство, те слезы, что глотаются при встрече или прячутся под подушку ночью. Самый старший, Мастер Сальватор, вспомнил о молодости, ее надеждах и ошибках, любви и страсти, которые, увы, уже не вернуть никогда, даже при помощи самого сильного волшебства.
Амадеус, главный маг в Люксарде, всего пару минут назад, хладнокровный и непоколебимый, тоже был когда-то юным пылким мальчишкой с горячим сердцем, переполненным мечтами и надеждами. Но неумолимые годы взяли своё, сухие свитки и толстенные талмуды мудрейших книг высушили его сердце и охладили душу. А сейчас воспоминания, словно давно иссякший источник, вновь ожили и забили ключом, оставив на впалых щеках мага предательские слезы. То же самое случилось и с невозмутимой Кассандрой, у которой сначала запотели ее модные роговые очки, а затем из-под оправы градом посыпались несдерживаемые соленые слезы.
Андреа закрыл глаза, отгородившись от реального мира крепкой стеной своей божественной музыки, безумно прекрасной и мучительно-печальной. Тонкий смычок все быстрее и быстрее «резал» струны, длинные пальцы музыканта крепко зажимали все новые и новые душераздирающие аккорды.
Хуже всего пришлось Аресту, он, глотая слезы и гордость, резко развернулся к Принцессе Габлиэль и, не выпуская из сильных рук Лиану, плюхнулся перед Дочерью Короля на одно колено.
Между тем ноты вылетали из-под смычка, словно пули. Запахло паленым, от струн пошел дым, пальцы музыканта липли к грифу, утопая в собственной крови, и грозясь быть стертыми до костей. Но Андреа и не думал останавливаться, между прочим, он ведь только что начал…
– Тоска-то какая! Мука смертная! – прокурлыкал хриплым голосом белый ворон, ударив с досады клювом в трап, – будто тролли душу грызут! Эй, ты еще кто?
Я, естественно, не услышал слов говорящей птицы, но увидел ее длинный клюв и яркие круглые фиолетовые бусины-глаза. Ворон, стоя на трапе, зачем-то опустил свою безмозглую голову вниз и… увидел меня во всей красе – в лодке, на веслах, с плотно зажатыми ушами.
– Брысь! – только и успел вымолвить я, затем машинально схватил одно из весел и что было силы долбанул им по трапу, стараясь максимально
