Записки нечаянного богача – 3 - Олег Дмитриев
— Семь Зверей должно стать рядом, чтобы было так, как надо? — слова родились сами собой, точно без моего участия.
— Красиво сказано, — удивлённо похвалил Второв, — раньше по-другому как-то звучало… Вот уж и вправду — «находить и рассказывать». Как знал, надо же?
А я задумался о том, каким же могуществом, злой волей и долгой памятью нужно обладать, чтобы вытравить из целого народа даже эхо былой силы и славы. Как сильно надо бояться прошлого, чтобы изжить всё, связанное с ним, до мелочей. Переловить и попереубивать всех вольных и независимых барсов-пардусов целого континента. Тех самых, что слушали и подчинялись лишь великим вождям прошлого, только тем, кто был в прямом кровном родстве с Богами. Из вольного и яростного борца и победителя сделать придурковатого сладкоежку, способного только на ярмарках плясать под персидскую, ромейскую или цыганскую дудку. С вырванными когтями и выбитыми с детства клыками. Чёрно-алая, пока безадресная, злоба вспыхнула внутри так, будто в дремавший костерок кто-то щедро ливанул бензину из ведра.
— Не кипятись, Дим, — успокаивающе качнул ладонью Второв. — Не рви сердце.
— Да как же⁈ — накрывшей меня багровой ярости некому было объяснить, что сейчас в ней нет никакой необходимости. — Что нам с этим делать теперь?
— Жить! — громче обычного сказал мощный старик, и пламя костра, будто подтверждая его слова и право говорить их, полыхнуло так, что Головины аж назад отшатнулись. — Ты правильно всё сказал тогда: жить! Шить сарафаны и лёгкие платья из ситца. Своим жёнам. А вражьи жёны пусть своим мужьям саваны ткут!
Взметнувшийся огонь загудел гулко, кровожадно, будто в огромной топке с небывалой тягой. А Михаил Иванович тут же успокоился, как Аид из диснеевского мультфильма про Геракла: только что полыхал, плавя гранит вокруг, а теперь уже машет рукой: «Всё, всё, я в порядке, всё нормально». Утихло и пламя костра.
— Вот мы и будем жить. Детей воспитывать в правде, растить по чести. Чтобы эти слова не только для нас что-то значили. Так ладно, так правильно и так будет. И только так!
И снова ни спорить с ним, ни перебивать его дураков не нашлось. Лишь внутренний фаталист склонил голову, прижав к сердцу кулак. Его, видимо, план всем устраивал.
— А начнём с того, что вернёмся к семьям, как искони положено. Взяли победу и честь — и домой. Подъём, сынки!
Он хлопнул ладонями с резким сухим звуком выстрела прямо над ухом. Наша троица дёрнулась, уставившись на него, будто в ожидании приказа. Медведь недовольно зарычал, подняв голову. А трое лежавших без сознания бойцов начали шевелиться, открывая очумелые глаза и шаря по себе руками, будто проверяя, все ли части тела на своих местах.
— Вот! Учись! Вот это я понимаю — в ладоши хлопнуть и троих реанимировать. А у тебя максимум, что выходило — двоих, и то наоборот. Дерьмодемон, — проворчал верный себе Тёма.
— Ну так я ж не Байрон, я — другой! — растерянно развёл я руками. И внезапно в голове распаковалась ещё какая-то папка, сообщив мне, откуда именно пришли в Верхнюю Нормандию предки хромого шотландского лорда-поэта. И почему на их родовом гербе были пардусы. И кабаньи головы, как и у французских Кошонов, польских Ферберов и вестфальских Денгофов.
* BRUTTO — Воины света https://music.yandex.ru/album/2957707/track/25141945
Уважаемые читатели!
Если вдруг кто не успел — самое время подписаться и поставить сердечко)
За отзывы и комментарии — личная благодарность от А. М. Головина)
Глава 28
Возвращение к родным чужим берегам
Я доковылял до нужного места, отмерив дюжину шагов от Дуба. В этот раз — чёртову дюжину, тринадцать, потому что длины стандартного могло явно не хватить: помороженные и побитые ноги ругались на любую нагрузку едва ли не вслух. Мы разгребли палками снег и ледяное крошево. Лопатку, что выпросил у Тёмы при пересадке из самолёта в вертолёт, нашёл там же, где и бросил, подхватив с земли упавшую с неба дубовую палочку-выручалочку. Копали по очереди, изо всех сил надеясь, что чуйка меня не подвела — детектор, извлечённый из рюкзака Артёма, полетел в сторону, потому как на команды никак не реагировал.
Когда лопатка проскребла по чему-то, я сперва внимания не обратил — камни попадались и до этого, во множестве. Не было понятно, откуда они вообще взялись под землёй в этой глуши. Но, продолжив убирать землю, понял, что с местом не ошибся. В этот раз не было ларцов, сундуков и прочей привычной тары. Из-под корней Дуба на свет появился, казалось, обычный кирпич, только со скруглёнными от времени, видимо, гранями. И весом он был сильно легче обычного. Попадись такой под ногами — и не взглянул бы. Но от этого будто тянуло чем-то сильным и бесконечно древним.
Я вручил камень Михаилу Ивановичу с почтительным поклоном. Что удивительно — он вернул мне ровно такой же, не просто кивнул в ответ. Видимо, я всё правильно делал. Или управление опять взял на себя внутренний реалист — тот обычно не ошибался. Второв поднёс покрытый землёй «кирпич» к огню, держа на вытянутых руках. Пламя по-прежнему не причиняло ему никакого вреда или даже неудобства. А вот с камня быстро облетала во мгновение ока подсохшая земля. Вынимал из огня мощный старик уже гладко отполированную шкатулку, сделанную будто бы из малахита — в камнях я по-прежнему ни черта не смыслил, но этот знал благодаря творчеству Павла Петровича Бажова. Открыв крышку, он достал из явно специально сделанного углубления перстень. Сколько пролежал под землёй этот — я не решался и предположить. На печатке красовался тот самый знак, что был на золотом диске, спасённом нами из болота. Михаил Иванович надел кольцо на средний палец левой руки, тоже повернув изображением внутрь. Сжал кулак. Замер. Повернулся ко мне и поклонился ещё раз. И в глазах у него стояли слёзы.
— Фёдор, в течение какого времени по вашим протоколам твои волкодавы должны начать спасательную операцию? — спросил Второв у старшего Головина. И добавил уже мне, — Дим, прости, просто привычка — их так называть.
Я неопределённо качнул головой, давая понять, что не обиделся и ничего против не имею, раз конкретно меня никто пока давить не собирался, а Фёдор Михайлович отчитался как по-писаному:
— При потере связи или подозрении на нештатную ситуацию ближайшие группы прибывают
