Огненная буря в стакане - Марина Павельева
Через какое-то время двор наполнился оперативниками, женщине надели наручники и куда-то увели. Затем приехала «скорая» и забрала лысого мужчину. К Аньке подошла следачка, знакомая по делу пасечника, и что-то ее спрашивала. Но Анька смотрела на нее невидящими глазами и ничего не отвечала. В конце концов та от нее отстала, что-то сказала Саше-оперу, и тот, взяв Аньку за руку увел ее к своей машине. Ни слова не говоря, усадил на переднее сиденье и сел за руль. Коротко спросил:
– Домой или к родителям?
– К маме не надо, она спрашивать начнет. И волноваться будет. А одна я боюсь. Лучше к Иринке, – ответила Анька, когда они уже выехали на центральную дорогу.
– Хорошо. Позвони только, вдруг ее нет дома.
Подруга дома была. Саша выгрузил у ее подъезда пришедшую немного в себя Аньку, сказал, что завтра утром заедет сюда же, и они обо всем поговорят. А сегодня у него дела, отчеты и все такое.
– До завтра, пигалица, – чмокнул Аньку в щеку у Иринкиной квартиры, ласково шлепнул по попе, подгоняя к двери, и нажал на звонок, убегая вниз.
Увидев Аньку, Иринка ничего спрашивать не стала, сказала «идем на кухню», достала откуда-то недопитую с того раза бутылку коньяка, затем налила себе и Аньке по стопочке. Сразу же выпили без тоста, не закусывая. Анька только лизнула дольку лимона, тарелку с которым поставила Иринка прямо перед ее носом. Лимон оказался кислым, и Анька сморщилась, чувствуя, что эмоции начинают появляться, а она оживать. После второй рюмки стало легче, и она заинтересованно спросила:
– А Коля где?
– Послала его за коньяком, – ответила подруга. – Думаю этого нам будет мало. Да и Колясик решил нам помочь. Так что… Скоро придет, не переживай.
– Угу, не переживаю, – согласилась Анька, встала, выпила снова наполненную рюмку и пошла в зал, улеглась на раскладное кресло, уже разобранное Иринкой, и мгновенно уснула…
Разбудила ее Иринка, грубо расталкивая за плечо.
– За тобой приехали, – громко зашептала подруга, когда Анька с трудом разлепила глаза.
– Уже утро? – спросила Анька, осматриваясь вокруг. За окном было то ли предрассветное, то ли близкое к ночному освещение. В общем, непонятное время суток. Решила уточнить. – А кто приехал?
– Саша твой, – все тем же громким шепотом произнесла подруга, видимо не хотела, чтобы ее услышал тот, кто стоял в прихожей и шумно дышал. Наверное, бежал по ступенькам, поднимаясь на третий этаж.
У Аньки хватило ума не спрашивать «какой?», и так было понятно, что опер, обещавший ее утром забрать. Значит, утро. Ничего себе! Сколько же она проспала? Оказалось недолго. Был еще вечер. Около десяти часов. Она пригладила на голове волосы и встала, вышла в прихожку.
– Выспалась, спящая красавица? – усмехнулся Саша-опер, разглядывая ее потрепанный вид. – Вроде даже не напилась.
– Я немножко, – чуть обиженно пробормотала Анька и пояснила, – только чтобы снять стресс.
– Понятно, понятно, – разулыбался опер во все зубы. – Спасибо, что приютили бедолагу, – пожал Иринке руку, прощаясь. – Теперь забираю ее на следственный эксперимент. До встречи, – взял Аньку под локоток и вывел из квартиры, захлопнув за собой дверь.
– Какой еще эксперимент? – спросила Анька, спускаясь по лестнице. – Я не хочу.
– Конечно, нет. Я тебя домой везу, надо поговорить. Срочно. До утра не подождет.
– Хорошо, – кивнула головой Анька, подумав, что так даже лучше, не надо завтра рано никуда тащиться.
Потом они долго сидели у нее на кухне, разговаривали и потихоньку пили коньяк, заботливо купленный Сашей вместе с коробкой шоколадных конфет. Он рассказывал Аньке о деле пасечника, задавая вопросы о некоторых моментах, которые были ему непонятны, и удивлялся Анькиной смекалке. А также ее везению. Ведь приди он на несколько минут позже, то обнаружил бы только ее бездыханное тело. А может и тела бы не нашли.
На этом месте обсуждений Анька встала со стула, подошла к оперу и крепко его обняла сзади, прижавшись щекой к щеке. Затем поцеловала ту же щеку, потянулась к его губам. Саша резко повернулся, схватил ее и усадил к себе на колени, целуя в ответ. Долгий поцелуй перетек в лихорадочные движения руками по Анькиному телу, а Анька с удовольствием принимала его ласку, одновременно помогая ему раздеваться.
Раскиданная одежда осталась валяться на полу, а они с наслаждением занимались друг другом…
***
Утром они проспали. Даже звонок будильника не слышали. Вернее, проспал Саша, потому что Аньке никуда спешить не надо. Отпуск продолжался.
Вскочив с дивана, Саша схватил свою одежду, аккуратно сложенную на стуле вчера перед сном (сказал, что не любит беспорядка в доме), и как в армии оделся за минуту. Поцеловал сонную Аньку, которая только-только открыла глаза, погладил по голой руке, и сказал:
– Пора, красотка. Меня ждут великие дела. Завтрак сегодня пропущу. Но мы еще наверстаем. Закрой за мной.
Одел кроссовки, забрал свою папочку, одиноко лежавшую на табурете в прихожей, и захлопнул за собой дверь.
Запирая замок, Анька слышала, как он несся по лестнице вниз, громко топая по ступеням. Снова легла на диванчик, потому что ничего делать не хотелось, ее раздирали двоякие чувства. Проведенная вчера ночь с опером была великолепна. Но ведь у нее есть Ксандр. И что со всем этим делать, она не знала. Получалось, что она изменила любимому. А это нехорошо. Раньше она никогда так не делала. А тут вон как получилось. С другой стороны, Ксандру об этом никто не расскажет, к тому же он сам занят поисками другой «любимой» – русалки.
Как все запуталось!
Ксандр, кстати, так ей и не позвонил больше. Ни с добрым утром, ни спокойной ночи Анька вчера не услышала. Она только что сама об этом вспомнила. Со вчерашней кутерьмой как-то не до этого было. «Вот гад», – подумала о любимом. Ну как же так? Какое-то заклятье – и этот тип о ней забыл! Значит и любви никакой не было? Хотя заклятье, оно такое… Нет, ну любовь все же должна побеждать. А тут? Нет, не надо думать о Ксандре плохо. Он точно Аньку любит, просто это магия. Ведьминская, русалочья. Надо только
