Линия ночи - Андрей Павленко
Несколько секунд, и наступает темнота – выступившие из стен заслоны отрезают путь возможной погоне. Рулевой зажигает огни. Еще через минуту мы причаливаем к берегу – в маленькой бухте под землей.
Мой сопровождающий спрыгивает на причал. Я тяжело ступаю за ним. Грубые кожаные ботинки, подбитые металлическими подковами – вот модельная обувь Безликих.
Второй мужчина идет за нами.
Некоторое время мы петляем внутри каменного лабиринта. Временами из стен доносится низкий гул. Я понимаю, что это все – проверка разнообразными средствами – от рентгена до инфразвука. Организаторы встречи перестраховываются снова и снова. Я так же поступил бы на их месте. Что ж, проверяйте, сколько будет угодно.
Открываются и закрываются многочисленные двери, всевозможные датчики и сенсоры снова и снова проверяют, того ли привезли мои провожатые, или все же ошиблись, притащив вместо Безликого, второго из Девяти Посвященных Минутам, какого-нибудь опоссума!
Но всему приходит конец. И мы из очередного лифта выходим в просторное помещение, обставленное со всевозможным комфортом.
Провожатый наклоняет голову и исчезает за очередной дверью. Я медленно осматриваюсь.
По залу прохаживаются, мирно беседуя, двое: изящно одетый мужчина средних лет и величественная пожилая дама.
Даму я знаю, это Шарлотта, Старшая над логусами.
Единственная, наверное, кто рискнула прийти сюда лично, а не посылать вместо себя эмиссаров.
Мужчину, с масонским знаком на галстуке, я вижу впервые. Обычный человек. Странно, а он-то здесь причем? Учитывая, что людей вообще обошли приглашением.
Вдалеке стоит грамор, держа коньячный бокал с трубочкой в крючковатой лапе. Хотя отлично сшитый костюм и дорогие туфли скрывают его знаки отличия, не ошибусь, высказав предположение, что это старейшина.
Не Реус, с которым я расстался более четырех часов назад, а другой, возможно откуда-то из северо-западных гнезд Виула. Он мне незнаком, что дает право предполагать, что гнезда, кои он представляет, держатся особняком от других своих сородичей.
На длинном диване сидит гул.
Его-то я отлично знаю.
Хашшас, князь Трех ступеней. Высокий худощавый мужчина с изможденным, серым, точно у покойника лицом, в джинсовой паре и платком на шее, с едва уловимой саркастической усмешкой взирающий на происходящее.
Однако ж, каким чудом он здесь?
Я считал, что сюда-то уж он не доберется.
Выходит, и боги ошибаются тоже.
Несколько странно он смотрелся среди остальных, отдающих дань вынужденным требованиям дресс-кода, будто не имея подходящего платья. Самое забавное то, что малой части его средств хватит, чтобы купить присутствующих с лихвой.
В костлявой руке гул сжимал ярко-красное яблоко, временами полируя его о колено, словно подчеркивая этим разительный контраст между жизнью и смертью.
Все.
При виде меня присутствующие слегка наклонили головы. Я поклонился в ответ, и неспешно пересекши зал, неуклюже опустился на диван в нескольких шагах от Хашшаса.
– Забавно, не правда ли? – скрежещущим голосом спросил тот, не поворачивая головы. – Сколько предосторожностей для жизни, чтобы вызвать смерть!
– Возможно. – Ответил я, пытаясь понять смысл его фразы. Гулы во всем склонны видеть смерть, ведь для них она-то и является основой жизни!
Впрочем, Хашшас обращался не ко мне. Монологи – одна из его немногих слабостей.
Шарлотта и человек временами бросали на меня любопытные взгляды – визит Безликого весьма редкое событие.
Кого мы еще ждем? Со мной присутствующих пятеро.
В прошлый раз было восемь присутствующих, и среди них – три человека. От имени людей был некто (не этот ли господин?), представляющий один почти забытый всеми орден, которому было обещана власть.
Власть и сила – две из трех опор, на которых покоится могущество.
Но насколько мне известно, во второй раз Вести людям не посылали. По большому счету, и в первый-то раз Весть их миновала – ибо один орден это еще не человечество.
Еще были полиморфы, но судя по всему, от участия в этом собрании они отказались. Возможно, не желая разрывать свою тесную связь с людьми, возможно – боясь меня, а возможно, по какой-то иной причине.
Вампиры. Эти придут во второй раз, не сомневаюсь, если… Я еще раз посмотрел на Шарлотту и франта рядом с ней. Уже взглядом Дайрона.
Так и есть. Вампиры, в извечной своей подозрительности, не придумали ничего лучшего, как отправить на встречу человека. Правда, уже не совсем… Его недавно обратили. На биологическом уровне он еще человек, все анализы это бы подтвердили, а вот на химическом уже идут необратимые изменения.
Весьма необычно, но он выступает от имени двух видов: людского ордена и вампиров.
Пусть их. Интересно только, кому же из кланов было доверено обращение?
…Условия требовали присутствия высших персон. Мы с масоном тоже не оказались исключением. Он – поскольку не мог занимать сколько-нибудь важных постов среди народа вампиров, а над Безликим, столь любезно одолжившим мне свое тело, существовало еще два иерархических уровня.
Но условия – это лишь условности. Никто из Правящих над Другими никогда, ни при каких обстоятельствах не явился бы сюда лично. Они слишком хитры, мудры и осторожны для этого.
Даже Князь Трех Ступеней – хоть его и считают повелителем гулов, это не так.
Повторюсь, Шарлотта была исключением.
Остаются наны. Самые, наверное, загадочные существа. И самые малочисленные. Здесь по всей планете существует не более ста особей. Придут они или нет, я не знал. Логика Безликих отличается от их логики более, чем от Безликих – людская.
Но спустя какие-то четверть часа мои сомнения исчезли. Двери открылись, и в зал бесшумно вкатился мягкий желеобразный ком песочного цвета, по пояс невысокому человеку. Замер на середине, и медленно стал превращаться в полупрозрачную человеческую фигуру.
Все, не исключая меня, с неослабным вниманием следили за этим процессом. Увидеть нана вживую – это событие, о котором рассказывают внукам.
Фигура окончательно сформировалась, и на ней стали проступать очертания одежды. Последними на лице появились глаза.
Это выглядело необычно: на мутно-желтом расплывчатом фоне выразительный разрез с ярко-голубым зрачком – ко мне существо стояло в профиль. Затем все остальное стало стремительно набирать окраску. Кожа побелела, налилась розоватым цветом. Одежда окрасилась в яркие неестественные цвета, затем слегка потускнела, принимая нормальный вид.
Я, разумеется, столь контрастной цветовой гаммы видеть не мог: не позволяло естество Безликого. Но то немногое, оставшееся внутри меня, услужливо помогало, дополняя скупые зеленовато-серые оттенки яркими цветами несуществующей палитры.
С чавкающим звуком вновь появившийся гость сделал первый шаг.
На миг яблоко замерло в руке гула, а затем вновь продолжило движение по своей незатейливой траектории.
Нан медленно осмотрелся, и на его лице появилось подобие улыбки.
– Прошу прощения за этот маскарад! – звонко сказал
