Своя война - Марита Питерская
Как же Сай Кагарим растерялся, оказавшись в веселившейся толпе!
Никогда раньше он не видел столько улыбок, не слышал такого открытого смеха, не чувствовал подобной искренней радости! Барабаны стучали, дудки пищали, ребеки скрипели, а люди плясали до тех пор, пока не садились на землю от изнеможения. Дети глазели на фокусников, девушки смотрели на метателей ножей, мужчины состязались с силачами, а старики хохотали над кукольными представлениями, словно разом сбросили с плеч все года.
В центре площади горел большой костёр, и вокруг него танцевали пары. Между ними то и дело мелькали меднокожие погонщицы-искры в пёстрых юбках, с тяжелыми браслетами на хрупких запястьях и босых ногах. Одна из девушек показалась Сай Кагариму и вовсе языком пламени — так неистово она кружилась, утопая в своих алых, оранжевых и жёлтых накидках.
Принц захотел подойти к ней, но, стоило ему приблизиться, танцовщица встряхнула бубном и спряталась среди подруг.
Сай Кагарим бросился следом.
Какое-то время они играли среди людей в прятки. Точно светлячок, Лау ускользала, едва принц оказывался рядом. Девушка манила его за собой, дразнила, называла шутливыми прозвищами и счастливо улыбалась. Молодой человек и сердился на неё, и не мог не смеяться в ответ: она была легкой, чарующей и пьянящей — ни разу принц не встречал никого похожего. Лау захватила его мысли целиком.
Он настиг её у костра и поймал за руку.
— Я — Киба, — обернулась девушка. — А ты?
— Сай Кагарим.
Принц накрыл пальцы Кибы ладонью и почувствовал, как его рука, всегда ледяная, вдруг стала чуточку теплее.
— Пойдем танцевать, — сказала девушка и нырнула в кольцо кружившихся пар.
Киба и Сай Кагарим веселились до вечера. Молодой человек не отходил от неё ни на шаг и ловил каждое слово, каждый взгляд, каждую улыбку. Девушка отвечала ему взаимностью и внимательно слушала истории об охотничьих подвигах и состязаниях в езде на волках. Они понравились друг другу, и на прощание принц поцеловал тёплые ладони Кибы:
— Скажи, как долго караван пробудет в городе?
— Мы уедем через день.
— Позволишь ли ты увидеть тебя завтра?
В ответ Киба загадочно приложила палец к губам и затерялась среди музыкантов.
В смятении Сай Кагарим возвращался в замок и только у ворот заметил, что идёт не по снегу, а по сырому песку, пропитавшемуся талой водой. Ночью молодому принцу приснилось, как над холодной землей светило улыбается теплу Лау.
* * *
Утром молодой принц выглянул в окно и увидел, что в замковом саду сошел снег, а на яблонях появились маленькие почки. Радостно вскрикнув, Сай Кагарим поспешил к старому королю.
— Отец! — принц бросился к трону. — Отец, я знаю, как сделать нашу землю снова плодородной и богатой! Нам больше никогда не придется охотиться на снежных птиц и беспокоиться о пастбищах для оленей!
Старый король внимательно выслушал сына и, пообещав подумать над его словами, вызвал к себе чародея. Тот пришел так быстро, будто этого только и ждал. Он повременил, пока принц уйдёт, и сообщил:
— Сай Кагарим прав. В Лау достаточно жара, чтобы дать силы нашему тусклому светилу.
— Но как же Благословенная музыка? — возразил король. — Ведь ты сказал, что она не вернётся, пока не уйдут Лау.
— Нам не нужны странники — только их сердца, приютившие огонь.
Слова чародея показались правителю жуткими, но верными. Наклонив седую голову, старый король тщательно их обдумал и, ради блага своих владений, решил согласиться.
Сай Кагарим ничего не знал о разговоре отца и чародея. Окрылённый, он поспешил на площадь и нашёл среди девушек Кибу. Она сидела на хвосте золотистой ящерицы и расчёсывала костяным гребнем гладкие и блестящие чёрные волосы. Свет полыхал на её прядях, точно пламя. Сай Кагарим попробовал поймать его и обжегся.
— Тепло любит тёмные цвета, — девушка отложила гребень. — Смотри, едва сошел снег, светило сразу же согрело коричневую землю.
Принц сел рядом с Кибой, и она с улыбкой взглянула на его волосы:
— Может, потому у вас так холодно, что здесь все — белоголовые?
— Холодный ветер привели мои бесстрашные предки, но почему ослабло светило, я не знаю.
— Бесстрашные предки? — с недоумением переспросила девушка. — Неужели они не боялись неизвестности? Неужели они не боялись совсем никого? Неужели они даже не боялись за тех, кого любили?
Сай Кагарим вздохнул:
— Мы не знаем привязанностей и чтим лишь Благословенную музыку.
— А что это за музыка?
— Та, которая звучит над нашей землей, — объяснил принц и озадачился. — Я не слышал её со вчерашнего полудня. Как странно…
Заметив его задумчивость, Киба взяла молодого человека за руку и вложила в пальцы гребень:
— Расчеши мне волосы, Сай Кагарим, — попросила она.
Сай Кагарим и Киба сидели возле золотистой ящерицы до позднего вечера, а когда наступила ночь, девушка отвела молодого человека в свою повозку. Лау зажгла жёлтые свечи, взяла в руки виеллу и до самого рассвета играла для своего возлюбленного. Только утром Сай Кагарим вернулся в замок и лег спать.
В полдень старый король позвал сына к себе. Отец узнал об его отлучках от слуг и долго расспрашивал о Лау. Сай Кагарим рассказал ему о ярмарке, об актерах и музыкантах и той радости, которая наполнила город. Однако он ни слова не проронил о Кибе, опасаясь, что отец прогневается.
Внимательно выслушав сына, старый король дал ему два свитка и велел сегодня же отвезти их правителю соседней земли. Сай Кагариму не понравился приказ, но не подчиниться отцу принц не мог и стал собираться в дорогу.
Вечером Сай Кагарим покинул замок. Перед отъездом молодой человек хотел повидаться с Кибой, но не нашёл её на площади. Тогда он купил алый цветок у одного из Лау и попросил передать любимой. Торговец взял подарок, улыбнулся и пообещал, что выполнит просьбу.
Покидая город, принц не слышал Благословенную музыку — слишком громко в его груди ухало оттаявшее сердце.
* * *
Целый месяц путешествовал Сай Кагарим и каждую ночь грезил о Кибе. В его снах она сидела на хвосте ящерицы и расчесывала костяным гребнем длинные чёрные волосы. Пряди струились по земле и пылали оранжевым огнем, топившим
