Отзвуки времен - Андрей Васильев
— Ну, началось — закатила глаза под лоб Тицина — Сейчас пойдет изложение теории всемирного заговора от тети Паши.
— Экая ты сегодня резвая, Валентина — уборщица встала со стула и взялась за швабру, прислоненную к его спинке — Хотя вроде на дворе и не весна.
— А при чем тут весна? — заинтересовался Николай — Какая взаимосвязь?
— Так Валька на диету свою всегда по апрелю садится — пояснила уборщица — Как есть перестает, так у нее чувство юмора обостряется. Ну, не то, чтобы прямо юмора… Так, потуги на оный. Ну, вы все только что слышали. Она вроде как пошутила, но чего-то не смешно никому. Так я о чем? А, вот! Но то ведь весной, верно, когда она голодает и маленько стройнеет. А сейчас вон, гляди как у нее с боков у нее свисает! Значит, жрет все и без разбору. Вот и выходит несоответствие. С чего ей шутить? Не сезон!
— Фу, тетя Паша — поморщилась Виктория — Прямо вот фу! Зачем так-то?
— Я старая, мне можно — уборщица открыла дверь — У меня маразм прогрессирует, потому ответственность за сказанное отсутствует полностью, равно как и моральные обоснования чего угодно. Эй, вы, двое, брысь спать. Вечером нас ждут великие дела, так что отдохните маленько.
— Ну, тетя Паша — щеки Валентины вспыхнули как маков цвет — Ну, тетя Паша!
— И? — уборщица оперлась на швабру, став немного похожей на статую «Девушка с веслом», разве что только выглядела не столь монументально — Я тетя Паша. Чего сказать хочешь?
— Ничего — буркнула Тицина и выскочила из кабинета.
— В самом деле — укоризненно произнес Ровнин, выбивая трубку в пепельницу — Валентина теперь неделю будет как в воду опущенная ходить. Ты же знаешь, как она к своей фигуре относится.
— Дура потому что — Михеев зевнул, и тоже направился к двери — Все у нее нормально с фигурой. С башкой — нет, с ней беда, а с фигурой — нормально. Есть за что мужчине подержаться. И для голодного года она то, что надо, ей долго питаться можно, если что!
— Михеев, ты не тетя Паша, потому тебе я честно всё могу сказать — заявила Виктория — Ты — скотина!
— Редкостная — согласился с ней оперативник — Кто бы спорил? Олег, я уехал. Всё, на связи. Коль, если что, я на тебя звонки перевожу, уж не обессудь.
— Не вопрос — кивнул Нифонтов — Жень, пошли спать. Чую, времени у нас в обрез.
Так оно и вышло. Всего-то пару часов ребятам удалось покемарить на старых кожаных диванах, которые стояли в небольшой комнатушке, известной среди сотрудников отдела под кодовым названием «спальня», и помнящих те времена, когда Россией правил царь-батюшка, причем, скорее всего, даже не тот, которого большевики в Ипатьевском доме порешили.
Впрочем, им этого крошечного отрезка времени худо-бедно хватило для отдыха. То ли верны были слухи о том, что один час сна на этих диванах равен трем обычным, по причине того, что некий могущественный чародей в незапамятные времена таким образом отблагодарил сотрудников Его Императорского Величества особой канцелярии за оказанную ему услугу, то ли потому что обшивка и пружины этой мебели помнили столько сотрудников, что потихоньку, помаленьку стали частью отдела, и старались хоть так внести свой вклад в общее дело. Что из этого было верно — поди знай, но факт есть факт — сил и бодрости у оперативников прибавилось. Да и чувство недовольства собой, было поселившееся в их душах после разговора в кабинете Ровнина, исчезло, словно его и не бывало.
До вечера они успели сгонять на Мещанскую, где провели воспитательную беседу с начинающим подъездным, взявшим моду подглядывать в ванной за молодыми и фигуристыми гражданками, проживающими в вверенном ему доме, после по приказу Ровнина заскочили в ОВД, на территории которого находилась вышеупомянутая свалка и подписали бумаги, по которым значилось, что это именно они обнаружили тела двух неустановленных граждан, одного с ножевыми ранениями, приведшими к его гибели, второго с огнестрельными. От ножевых, как выяснилось, скончался Георгий. Причем они действительно на теле имелись, и орудие, которыми их пострадавшему нанесло неустановленное лицо, уже лежало в вещдоках. Ну вот не хотел Олег Георгиевич тратить время на служебное расследование, которое являлось неминуемым в том случае, если Нифонтов и Мезенцева напишут рапорт о применении табельного оружия, как того требовал закон. Опять же — по процедуре их обоих должны были от дел отстранить, а работать и так некому. Каким образом он этого добился, на какие рычаги нажимал — неизвестно, но результат был нагляден. Нет больше огнестрельных ранений. Не стрелял в Георгия никто.
Короче — хорошо так помотались ребята по городу, в результате вернувшись в отдел не к шести, а почти к семи часам вечера, когда солнце уже почти село за крыши домов.
— Устала, как собака — простонала Женька, вылезая из микроавтобуса — И если я сейчас чего-нибудь не съем, то незамедлительно сдохну.
— Валяй — бодро предложила тетя Паша, невесть откуда появившаяся рядом с сотрудниками. Не было ее только что, и тут раз — вот она появилась — Помирай.
— Вы такая добрая сегодня, что прямо пипец — чуть ошарашенно пробормотала Мезенцева — Сначала Вальку приласкали, теперь меня. Какая собака вас укусила? Или у вас этот… Как его… Осенний сплин?
— Никто меня не кусал. Это вы с Валентиной слишком много о себе понимаете. Ну, и еще не умеете отвечать за свои слова. Ты сказала — если сейчас не поем, то помру. В данный момент о еде можешь забыть, потому что прямо сейчас мы отбываем к Фоме Фомичу в гости. Так что либо бери слова назад, либо помирай.
— Беру слова назад — вздохнула Мезенцева — А, может, завернем по дороге в какой-нибудь магазин, а? Купим сэндвичей или чего-то в этом роде? Я угощаю.
— Некогда — тетя Паша ткнула пальцем в стремительно темнеющее небо — Мы и так опаздываем. Я хотела появиться там до заката, это лучшее время из всех возможных, но вы, мои юные друзья, совершенно не знаете цены правильности момента в частности и времени в целом. Плюс теперь мы все «пробки» соберем, поскольку ехать нам на другой конец города.
— А куда именно? — уточнил Николай, снова пристраивая свой смартфон в держатель, прилепленный к лобовому стеклу — Какой адрес задавать?
— Битцевский лесопарк — ответила
