Две дамы и апельсиновый джем - Анна Викторовна Дашевская
Она дезактивировала запирающий амулет и вышла из оранжереи. Дворецкий возник в конце коридора, словно соткался из воздуха, и леди Конвей сказала ему:
– Гривс, подайте нам шерри в малую гостиную. Пойдёмте, Полин, в такую промозглую погоду, как сегодня, нет ничего лучше рюмочки шерри возле камина, протопленного яблоневыми дровами.
* * *
Примерно такой же разговор вёлся и в доме Паттерсонов на Уэвертон-стрит.
То есть, конечно, сперва был ужин – обычный семейный ужин с зашедшим в гости старинным другом. Говорили об общих знакомых, о предстоящих скачках в Лингфилд-Парк и шансах на победу трёхлетнего жеребца Рэйвена, принадлежавшего ещё одному общему другу, виконту Бантер-Бэтчу, по прозвищу Толстяк Бэтч. Обсудили новую постановку в театре «Дельфин», серию краж драгоценностей в поместьях близ Люнденвика… Тут полковник Паттерсон приосанился и заверил супругу, что негодяи найдены, обезврежены и на следующей неделе предстанут перед судом. Леди Майя улыбнулся и кивнула.
Когда был допит кофе, хозяйка дома встала и сказала:
– Что же, дорогие мои, я иду в детскую, обещала Джайлзу почитать перед сном. А вы отправляйтесь в кабинет, там вас ждут сигары и портвейн.
– Спасибо, дорогая, – Дэн поцеловал ей руку. – Когда он уснёт, присоединяйся к нам, хорошо?
В кабинете Кеннет Гарсайд привычно прошелся до окна, встал чуть сбоку, приоткрыл занавеску и выглянул. Уэвертон-стрит, и в дневное время не кишевшая народом, поздним вечером была совсем пуста и тиха. Никакие подозрительные личности не пялились на фасад, таинственные тени не собирались в тёмных углах, лишь в доме напротив светились три окна на втором этаже.
– Напротив вроде бы здание банка? – спросил Гарсайд.
– Да, Грэтфилд-банк, гномий, – ответил Паттерсон, разливая портвейн.
– А почему у них свет горит в половине десятого вечера?
– Потому что приехал глава клана Грэтфилд и лично ведёт проверку документов. Это кабинет директора банка, вот они там вдвоём и сидят уже третий день. И вечер тоже. И часть ночи. Давай, Лещ, садись и поговорим. Никто за нами сегодня не следит, выключи паранойю.
Кеннет ещё на всякий случай просканировал улицу магическим зрением. Потом со вздохом отпустил край занавески, сел в кресло и пригубил портвейн. Поднял брови и отпил глоток.
– «Каштелиньо»? – спросил он.
– Двадцатилетний, – кивнул Паттерсон.
– Хорошо…
Пару минут мужчины молчали, смакуя напиток, потом гость отставил стакан и спросил:
– Итак, Челюсти, почему тебя интересует Марк Пламптон и его жена Джейн?
– Потому что вчера в городскую стражу поступило заявление о её исчезновении.
– От кого?
– От господина Ли Бэя, совладельца ресторана «Сосна и журавль» в Сохо, приёмного отца Марка.
– Вот как…
– И я хочу исключить вероятность того, что женщину могли похитить или убить из-за работы её мужа.
– В Бритвальде уже давно никто не рискует нападать на сотрудников службы магбезопасности, – неубедительно ответил Кеннет. – Но я тебя понял. А что о ней выяснили твои ребята?
Здесь Паттерсон кратко изложил всё то, что сумели узнать и наши две дамы: работа временной секретаршей и последние места, куда Джейн присылали на замену. Гарсайд выслушал, снова отпил глоток и покачал головой:
– Готов поклясться, что за последние три года Марк не занимался ни одним делом, за которое могли бы таким образом мстить. Больше того, открою тебе одну служебную тайну: суб-коммандер Пламптон такими вещами вообще не занимается. Он не боевик, а аналитик. Марк преимущественно сидит за письменным столом и изучает то, что добыли оперативники.
– Но сейчас он в командировке?
– Да. Потому что документы, которые надо изучить – в Александрийской библиотеке, и их не то что перевозить, их в руки брать нельзя.
– Понятно.
– Так что или дама сбежала, или с ней произошёл несчастный случай, или её исчезновение связано с её работой. Сколько, ты говоришь, было мест за последний год?
– Пять, – поморщился Паттерсон. – Одно другого скучнее. Ну, какие тайны могут быть на фабрике по производству картонных коробок?
– Смотря для чего коробки, – хохотнул Гарсайд. – Например, для особо сложных амулетов используют специальную упаковку, секрет производства которой закрыт магическими клятвами первого уровня.
В ответ полковник только замысловато выругался сквозь зубы.
Именно этот момент и выбрала леди Майя, чтобы войти в кабинет.
Нежно улыбнулась мужу (Паттерсон напрягся), села и попросила:
– Дорогой, налей мне… пожалуй, шерри. Хочется сладкого.
– Что Джайлз, угомонился? – спросил полковник, выполняя просьбу.
– Нет, ему читает няня. Меня он милостиво отпустил на важное совещание. И это он сам решил, что на совещании я должна присутствовать, имей в виду.
– Хорошо, запомню.
– Итак, что произошло такого, чтобы главы двух ведомств, берегущих покой столицы, собрались так срочно?
Мужчина переглянулись, и Паттерсон молча протянул жене тоненькую папку, озаглавленную «Пламптон». Быстро просмотрев все документы, леди Майя положила папку на стол и проговорила медленно:
– Миссис Пламптон… Знакомое имя.
– Откуда?
– Подождите минуту! – и она быстро вышла из кабинета.
В самом деле, леди Майя вернулась очень быстро, и в руках держала стеклянную банку с яркой бело-оранжевой этикеткой.
– Вот, – сказала она. – «Домашний апельсиновый мармелад миссис Пламптон». Купить в магазине невозможно, редкие счастливцы удостаиваются возможности заказать на год вперёд. Мне это подарили.
– И я это ел? – дёрнул бровью Дэн Паттерсон.
– Более того, это был первый случай за полгода, когда за завтраком ты оторвался от газеты и отметил, что именно тебе подали.
– Ну хорошо, предположим. И при чём тут мармелад, пусть даже самый наилучший? И почему ты считаешь, что это один и тот же человек?
Тут в разговор вмешался молчавший доселе Гарсайд.
– Думаю, ты права, это она. Фамилия достаточно редкая, да и по имеющимся сведениям, пропавшая увлекается кулинарией.
– При чём тут мармелад? – леди Майя поставила банку на стол. – Если замужняя женщина исчезла из дома, причин может быть не так и много. Она сбежала от кого-то или к кому-то, это раз. Её похитили, это два. Её убили,
