Лелька и ключ-камень - Юлия Русова
Мысли женщины переметнулись к ученице. Ирина сейчас была главным ее ключом к силе. Она учила девчонку, выращивала в ней ненависть, нашептывала о том, как приятно быть сильной, как сладка власть над людишками. Надо только чуть постараться, стать сильнее, увеличить искру в крови и все радости жизни спелым яблоком упадут ей в руки. В последние недели, когда Иринина сестрица подалась в поля вместе с первым парнем на деревне, в Ирину словно бес вселился. Нет, училась она также яростно, но толку от той ярости, если не стало внимательности и хладнокровия.
Инга видела, что девчонка идет в разнос. Огромное количество крадников поддерживало ее красоту, подпитывало здоровье, наполняло карманы и медленно разъедало душу, отнимало жизненные силы.
— Эдак она у меня до осенине дотянет, — забеспокоилась Инга. — Придется показать ей ритуал отъема жизненных сил.
Тут ей пришла в голову новая мысль:
— А ведь отъем силы от отъема жизненных сил не так уж и отличается. Подумаешь, пару закорючек поменять.
Конечно, сама Инга разницу не только видела, но и понимала, но вот просвещать Ирину не собиралась. Одноразовому инструменту лучше знать поменьше, а понимать что-то и вовсе ни к чему.
— Решено, сегодня покажу ей ритуал. Пусть подкормится. Ну и увязнет еще чуть глубже. Даже глупая курица по зернышку клюет, а уж умная ведьма капля по капле такое соберет, что никакой Полоз не расхлебает.
Лелька, устроившись на топчане в балаганчике и едва закрыв глаза, вновь оказалась в компании рыжего мужика, что так коварно запихал ее в костер.
— Вот ведь приставучий какой! — подумалось ей. — И чего ему неймется… — мысленно ворчала она, критически разглядывая незваного гостя.
И то сказать, при широких плечах, буйных рыжих кудрях и красивом лице, ноги у Полоза все-таки подкачали. Не хватило, видать, хвоста, так что нижние конечности Велесова слуги были кривоваты и коротковаты.
— Вот ведь какая ты! — заворчал в голове знакомый голос. — Ума тебе дадено щедро, упрямства насыпано — на семерых, а вежества вовсе не отсыпали. Ноги ей мои не нравятся! Да что такая соплячка в мужчинах понимает!
— Великий Полоз, ты ко мне в сон наведался дальше ссориться?
— Я же говорю, никакого вежества! Из-за этого я и забыл тебе подарок владыки вручить.
— Не-не, знаю я ваши подарки. Возьмешь, потом сто лет служить придется, да еще и с хвостиком.
— С каким хвостиком? Тебе змеей не бывать! Не заслужила!
— Вот ведь какой нервный… — во сне Лелька была куда смелее, чем у костра. — никто про змей не говорит. Это годы так считают, когда полной ясности нет. Сто лет с хвостиком бывают очень разные. Один год — хвостик, и 99 годов — тоже хвостик, а сроки для нас, людей, сильно отличаются.
— Беда с вами, бабами. Сама запуталась и меня запутала. Ты мне скажи, ты пацаненку, что в школе застрял, обещала помочь?
— Обещала, — вздохнула Лелька. Невыполненное обещание грузом лежало на совести.
— Мой господин решил в знак доброй воли тебе поспособствовать. Луной клянусь, никакого долга на тебя это не накладывает. Примешь помощь?
— Приму, если так.
— Ты не можешь якорь найти, что мальца к школе привязал, так?
— Ну так.
— Так вот тебе подарок — медальон, что на шее носишь, будет тебе знаки подавать — остывать либо нагреваться, когда поблизости окажется вещь, одновременно с Явью и Навью связанная. Коли в ней больше от мира Нави — медальон холодным станет, а ежели от Яви — наоборот нагреется.
— Спасибо Великий Полоз! Знаю я, что ты на дары не щедр, так что не раз мне еще это аукнется, но все равно спасибо.
Полоз снова рассердился, рыжие усы встопорщились, а ноги стали трансформироваться в змеиный хвост, но до конца преображение Лелька не досмотрела.
— Вставай давай, помощница. Заспалась ты сегодня совсем, меньше надо полуночничать. — Валентина удивительно вовремя вырвала девушку из тягостного сна, разрушив Полозовы чары.
Пришло утро и к Вадиму. Впервые за долгое время он выспался, может помогло принятое ночью решение. Наступающий день был солнечным, но прохладным, Вадим открыл окно и отправился на пробежку. Он, мальчик-мажор, как дразнили его приятели, с маниакальной настойчивостью бегал по утрам. Когда-то эта привычка родилась из желания доказать отцу, что он не марионетка, а человек со своими целями. Желание что-то доказывать быстро прошло, Богдану Владимировичу на сына было наплевать, хоть бегай, хоть прыгай, хоть канкан пляши, но привычка осталась. Со временем утренние тренировки стали доставлять удовольствие, так что Вадим не отказался от них даже после роковой поездки в Купальскую ночь.
Вот и на этот раз он прошел мимо сонной консьержки, потянулся, и, наращивая темп, побежал по пустой улице. Обычно в это время прохожих еще не было, город спал, но в этот раз Вадим увидел мальчишку лет 12, нарезающего круги по дороге на синем велосипеде. Пацан помахал ему рукой, Вадим ответил и побежал к парку.
Летние улицы постепенно оживали, заполнялись ранними прохожими. Бодро гудели машины. Вадим возвращался, снижая скорость, он был еще слишком далеко, когда вновь увидел того самого мальчишку на велосипеде и несущийся на него грузовик. Вадим замер столбом, голос пропал, крик застрял где-то в горле, он ясно видел, что не успеет ничего предпринять, мог только смотреть. И тут, вместо кровавого столкновения, после которого ни от пацана, ни от велосипеда ничего бы не осталось, он увидел, как многотонная машина проехала сквозь ребенка, а тот продолжил свои круги по улице. Вадим понял, что сейчас потеряет сознание. Положение спас раздавшийся сзади голос:
— Вам нехорошо? Что с вами?
Он обернулся. На него смотрела обычная женщина чуть за сорок, таких они с приятелями называли училками.
— Вам нужна помощь? —
