Рай-отдел - Юрий Павлович Валин
— Значит, выдержишь? Уверена или как? — сурово уточнил начоперот.
— Была бы не уверена, не предлагала.
— По-моему, у вас возникла мысль осквернить наш советский метрополитен, — с горечью констатировал проницательный комсомолец. — Омерзительно зависимые вы люди. Никогда бы такого не допустил, если бы не оперативные обстоятельства. Ладно еще в эти годы метрополитен имени Кагановича, а я к наркому без особой симпатии…
— Мы блудную душу проводим в лучшем виде, — заверил Игорь.
— Он-то блудный, а вы вообще блудливые, — припечатал начоперот. — Ладно, где этот состав неучтенный, брови его колесиком?
В туннеле немедленно засвистело-застучало: должно быть, поезд-призрак сделал очередной виток по Кольцевой, а может, появлялся, как только редкие пассажиры намечались.
Игорь взял гражданина Трегубова за локоть:
— Садимся. Сейчас быстро докатим, не волнуйтесь.
— Да-да, мне бы к поезду успеть. Я же билет закомпостировал, а тут такая незадача. Ей-богу, товарищи, я и объяснить не могу…
С другой стороны за керста ухватилась утерявшая уверенность Ворона. По-змеиному зашипели закрывающиеся двери, оставшийся на платформе начоперот выразительно погрозил кулаком отбывающим подчиненным…
Странная это была поездка. Едва вкатили в темноту туннеля, как навалился ужас. Куда⁈ Куда ехать⁈ Дом же здесь остается, нельзя без него. Игорь был готов вскочить, дернуть стоп-кран. С усилием представил, что сейчас наверху — ведь все рядом, еще и под мостом не пролетели — все та же Якиманка, пусть и глубокого залегания. Мигали плафоны, мерцали соседние вагоны. Состав казался сборным: сели в непримечательный вагон поздносоветской постройки, дальше гремел желтостенный ретро-вагончик с гнутыми светильниками-бра, с другой стороны мчался сдвоенный «крокодил» с многочисленными табло и гибким тамбуром. Непрерывно болтал гражданин Трегубов — на грани истерики товарищ. И Ворона готова сорваться — на скулах уже проступил открытый черный чугун. Игорь понимал, что сейчас девичьи пальцы-тиски сломают ему руку, но это даже к лучшему — пусть боль заслонит, отгонит страх…
Без остановки проскочили «Парк культуры». Куда? Куда везет? Уж точно не в голубой неоновый рай поезд-призрак несется. Вагон немедля еще сильнее зашвыряло на стыках рельсов, вот-вот стену туннеля зацепит, сорвет кобеля, хлестнут в открытые форточки жирные, искрящиеся обрывки электрических корней…
Спокойно! Там, наверху, Садовое кольцо, все знакомо, все тысячу раз хожено. Игорь через силу улыбнулся, кивнул вверх, прокричал в твердое ухо девушки:
— Я здесь как-то Зубовский переходил, так меня безумная бабка зонтиком приложила. Представляешь? Прямо на переходе, прилюдно как врежет! Совершенно жуткая Шапокляк…
— А… — Ворону корежило, лицо стало неподвижным, лишь матово-черные глаза жили, да пряди волос вагонный сквозняк разбивал на полосы ровных стальных заноз.
«Киевская» — мать ее… это уже за рекой, даль какая, аж ноги немеют. Ничего, тут можно через мост к Смоленской, а если времена поудачнее, так через пешеходный Старый Краснолужский, напрямую, — это еще ближе. Всё, всё знакомо, только не ссы, не позорься, хозинспектор…
…— Прямо наваждение, бес попутал, не поверите, товарищи… — монотонно бормотал заблудший пассажир, закатывая глаза…
Поверим, всему поверим. Сами такие. Мелькнула кроваво-красная «Краснопресненская».
— А здесь зоопарк, — сказал Игорь в чугунное ушко, из последних сил пытаясь не закричать. — Жирафы летом в вольерах гуляют — воистину изысканные звери. Видели когда-нибудь?
Ворона помотала головой и порезала лезвиями волос щеку друга. Игорь почувствовал облегчение — теплые струйки закапали на шею — живой, раз кровишь.
«Белорусская» — трогательно-светлая, невинная, свистит сквозняк в форточках, несет из туннеля привкус дыма паровозного, былинного…
— А здесь вокзал. Можно будет как-нибудь в лес съездить, за грибами. Если ты мне руку не оторвешь — а то корзину носить нечем будет.
Шуточка тупая, лицо полубогини негретянски почернело, но предплечье чугунные пальцы дробить перестали…
«Новослободская», витражная, готично-прибалтийская…
…— Между прочим, отсюда до твоего Каменного напрямую через центр даже ближе…
Да где же, где, эта проклятая «Комсомольская»⁈
Летит во всю мочь безумный состав, стучат призрачные колеса, сейчас слетят с древней стрелки, заскрипит, сминаясь гармошкой, металл и будут столетия напролет мучиться полумертвые, стиснутые металлоломом.
Ад, он такой…
По черной щеке Вороны катились слезы — рыжие, крупные — кровь или ржавчина, не угадать.
«Проспект Мира», кремовые листья, цветы, бутоны…
— Я сюда за книжками ездил. В «Олимпийский». Раньше здесь дешевле было. Не бойтесь, товарищ Мостовая, следующая остановка наша…
Оскалила зубы — крупная, полированная, но помутневшая сталь:
— Не смейте! Не «товарищ»! И не мостовая. Оскорбительно… «мостовая», «площадная», «вокзальная», «плечевая»… Просто «шлюха». Так честнее. Он остановится?
— Несомненно!
Откуда она знает про «плечевых»?
Гражданин Трегубов ничего не понимал, но ему было страшно, гражданин пытался успокоиться, доедая вареное яйцо. Сыпались на чемодан остатки скорлупы. Игорь похлопал подопечного по плечу:
— Готовимся к выходу, дорогой вы наш гость столицы.
Приходилось орать во весь голос — поезд несся с оглушительным грохотом, временами, казалось, взлетая над рельсами. Остановиться или нет?
Игорь встал, ухватился за поручень — рука, помятая подругой, не слушалась, автомат прыгал на плече. Ну же⁈
Застучали стрелки, состав мягко, но весьма ощутимо скинул скорость, — керста поволокло вперед — узкая рука Вороны обвила за бедра, придержала — девушка смотрела снизу — глаза прояснялись, уходила грубая тусклая старая краска.
— Багаж не забываем, товарищи! — прохрипел Игорь.
Вот она, «Комсомольская» — золотисто-желтая, почти скромная, с балконами. Точно, правильная, «радиальная»! Зашипели двери, керст вытолкнул пассажира, ступил на платформу. За спиной замер состав, а здесь была гулкая тишина. Но живая! Оглянулся нарядный парадный дежурный по станции, рядом с ним согнувшийся — видимо, начищал новенькие сапоги, милиционер. Роскошная серая каска, широкий реглан. Оба — и дежурный по станции, и постовой, пытались всмотреться в странный состав и осознать что с ним не правильно.
Игорь толкнул подконвойного:
—
