Самый быстрый - Антон Дмитриевич Емельянов
Ускорение! Замедление… Ускорение! Замедление… Я словно бы издевался над двигателем спортивной машины. Быстро-медленно, быстро-медленно — на износ. И, кажется, у меня стало получаться… Да! Очередной рывок закончился тем, что почти коснувшаяся меня Фортуна замерла на месте.
— Я быстра! Я сильна! Я читаю все ваши мысли! — она еще говорила, не понимая, что все уже кончено. Ее тело начало распадаться на части и оседать на пол тончайшей сине-желто-зеленой пылью. — Я читаю мысли всех, кто сейчас в городе! Я!.. Я!.. Спасите меня! Остановите эту штуковину!
Ее палец безуспешно пытался нажать на плоскую кнопку. Фаланга за фалангой он рассыпался в прах, а прибор тем временем громко загудел. В зеленых пустых глазах Фортуны неожиданно появились слезы, обычные человеческие слезы, а густой низкий бас на секунду вернулся к обычному мелодичному звучанию.
— Помоги… Спринтер…
Сине-зеленая дрянь заполонила собой всю нашу гостиную, обволокла испуганных родителей, Васю, Лизу. Ехидну с Ночным Мотыльком и Броненосцем. Ящерицу… Фортуна, использовав Чинтамани, нечаянно запустила какой-то процесс, над которым была уже не властна. И чем это могло грозить всем нам, да и всему Торжку как минимум — одним драконам известно. И тогда я принял единственно правильное решение.
Разогнался снова. На максимум. Все вокруг привычно замерло, застыв как стоп-кадр в кино. Я подошел к плачущей Фортуне, которая застыла, не в силах продолжать скоростную дуэль, и вытащил из ее рассыпающихся рук артефакт. Он кололся и обжигал, но я стиснул зубы и, нащупав кнопку, вдавил ее. Клубящееся свечение, казалось, забиралось под кожу. В груди стало горячо, что-то невыносимо распирало меня изнутри, и я вдруг осознал, что происходящее уже не остановить. Артефакт просто-напросто не выключается, он не реагирует.
Подумав, я внимательно его рассмотрел, покрутил в руках, не обращая внимание на боль… А потом уверенно разобрал Чинтамани на части, что-то попрятав в карманы, а что-то закинув на кухонный шкаф. Затем я вышел из ускорения и увидел невероятную картину.
На полу лежала и громко рыдала почти растворившаяся Фортуна, от которой осталось лишь желеобразное тело без рук и ног, и только пульсирующая в груди искра игига поддерживала в ней жизнь. Но не это меня поразило сильнее всего, а бережно обхватившая комок сине-зеленой слизи в обрывках одежды Ящерица.
— Я знаю, что вы меня не простите, — сказала она, повернувшись к нам. — Я убила вашу дочь… Вашу сестру. Я мучилась все эти двадцать лет. Но я не хочу перекладывать вину на нее.
Она подбородком указала на умирающую Фортуну.
— Ее раньше звали Сиреной, — продолжила Ящерица. — И мы вместе с ней хотели изменить мир. Что из этого вышло — вы видите.
— Ее нужно убить, — проговорил сквозь слезы Василий. — И тебя тоже.
— Я понимаю, — просто сказала Ящерица и, склонившись над полуживой Сиреной-Фортуной, что-то прошептала ей на ухо.
— Умри, — неожиданно ясным и твердым голосом произнесла менталистка, и спустя миг Ящерица бесшумно завалилась набок.
Все это произошло так быстро, что я не сразу успел осознать. Ящерица призналась в убийстве моей сестры. И согласилась с тем, что ей с Сиреной нет никакого прощения. Но все же… Ее подарок — то, что она поделилась со мной частью собственной силы, чтобы я смог победить…
«Я что-то не понял, — Горин от шока говорил медленно. — Что произошло? Почему Ящерица умерла? Почему она позволила Сирене убить себя?»
В моей голове медленно, но уверенно складывались кусочки головоломки. Во время боя Ящерица сопротивлялась. Она не хотела умирать и боролась с приказами своей бывшей подруги. Но сейчас… Ее желание уйти было искренним — я это понял, еще раз прокрутив события последней минуты.
«Она ушла сама, чтобы это не пришлось делать нам, — внезапно я осознал и вторую сторону произошедшего. — Чтобы не пришлось сомневаться и взваливать на себя эту ношу».
«Черт возьми! — выругался Борис. — Это сильный поступок… И если Сирена все поняла…»
«Значит, в ней еще теплилось что-то хорошее, — продолжил я. — Пусть и где-то совсем в глубине души».
Я думал об этом, а по телу бежали мурашки. И все вокруг меня молчали, наблюдая эту страшную сцену. Родители, Вася, Лиза. Призрак Оли. Ехидна, Ночной Мотылек, Броненосец.
Прошлого не вернешь. Его не переиграешь. Его можно только отпустить. Как я отпускал сейчас события две тысячи третьего года. Отпускал Ирину, оказавшуюся Эльмирой. Отпускал Фортуну, которая чуть было не устроила в нашем доме кровавую баню, а до этого убила мою сестренку руками Ящерицы. Теперь уже мертвой Ящерицы.
В следующую секунду глаза Фортуны закрылись, и она окончательно замерла. Обе девушки лежали на полу без движения, словно обнимая друг друга.
Эпилог
Месяц спустя
Меня зовут Дмитрий Стрижевский, и я иду перед поездом. Бежать мне не нужно, все равно он меня не догонит. Я могу даже лечь спать прямо здесь, на рельсах. Только неудобно. Я могу переделать кучу дел, вернуться сюда, и поезд все равно будет ровно в десяти шагах позади. Потому что я перешел все барьеры и теперь развиваю скорость намного быстрее Пули. Теперь я официально самый быстрый не только в Торжке, но и во всей Российской империи. Мне даже поначалу казалось, будто я теперь способен останавливать время. Увы, это не так.
Старое суеверие бегунов так и осталось суеверием. Как бы ты ни разогнался, ты все равно останешься в настоящем. Не сможешь уходить в прошлое и возвращаться в будущее. Но время незыблемо, и его не подчинил ни один игиг. Я уверен, что это не смог бы изменить даже загадочный Чинтамани.
«И что теперь — этот артефакт достанется корпорации? — спросил тогда Горин. — Или царю? Или еще кому-то?»
«Не знаю», — ответил я и задумался.
«Предлагаю с этим не спешить, — сказал напарник. — Давай спрячем, а потом выберем того, кто использует его правильно, и принесем именно ему».
«А остальные? — возразил я. — Вряд ли нам позволят самим решать судьбу этой штуки».
«С чего бы им об этом узнать? — хитро осклабился Горин. — Или опыт Никто тебя ничему не научил? Разгонимся, спрячем, а остальные пусть думают, что тут случилось. Готов зуб дать, что решат, будто артефакт взорвался».
«Значит, не спешить? — улыбнулся я. — Звучит странно для спидера, и все-таки я попробую!»
Как только погасла искра Сирены, много лет притворявшейся Фортуной, все ментальные привязки и ниточки ушли вместе
