Квадробер в законе - Алим Онербекович Тыналин
– Молодежь нынче совсем борзая пошла, – дед покачал головой и вдруг движением фокусника начал раскручивать трость. – Придется учить уважению к старшим.
С кончика трости замелькали зеленые световые вспышки. Они слились с раскатом грома. Дед метал их с трости, словно в голливудском боевике, только в отличие от кино, каждая вспышка находила цель. Сарыг-оол рядом с ним двигался с неожиданной для его возраста скоростью, его удары отправляли противников в полет.
«Волки» открыли ответный огонь, превращая пространство между могилами в подобие тира. Но старики словно предугадывали траектории пуль – ни одна не достигала цели.
А потом Хуолинен поднял свой бубен, и ситуация изменилась. Звери, до этого кружившие по периметру, ринулись в атаку. Медведи, волки, рыси – оскаленные пасти и острые когти против человеческой изобретательности.
– Ну что, начинается веселье, – пробормотал я, наблюдая за разворачивающимся хаосом через прицел. Мы затаились в склепах, выжидая момент. – Держим позиции, ждем, пока они увлекутся.
Дед тем временем устроил настоящий мастер-класс по ведению боя в городских условиях. Его трость еле виднелась в руках, оказавшись совсем не такой безобидной, какой выглядела.
– Вот под Верденом была заварушка! – донеслось до нас сквозь шум боя. – Тогда мы с Брусиловским...
Договорить он не успел – огромный медведь прыгнул на него сзади, но Сарыг-оол успел перехватить зверя в полете каким-то замысловатым приемом.
– Сейчас, – скомандовал я, видя, что большая часть «Волков» увлечена фронтальной атакой. – Приготовиться...
В этот момент Костолом бросил основные силы вперед. Бойцы рванулись к позициям стариков плотной группой, явно намереваясь смять их числом.
– Пора! – я поднял руку, давая сигнал. – Работаем чисто и быстро. Покажем им, что значит настоящая засада.
Мы изготовились к атаке. Гром снова расколол небо, и под его раскаты мы начали свою часть представления.
Двенадцать ударов часовой башни утонули в раскатах грома, когда дед Пихто начал свою отвлекающую операцию. Мы как раз заняли позиции, выбравшись из промозглых катакомб – мокрые, грязные, но готовые к бою.
Через прицел я видел, как «Волки» разворачиваются в сторону деда, не подозревая о нашем присутствии. Хуолинен продолжал свое камлание, его длинная коса змеилась на ветру, а бубен выводил какую-то особенно тоскливую мелодию. Вокруг него клубился странный туман, в котором мелькали тени призванных зверей.
– Пора, – шепнул я, поднимая руку. – Работаем быстро и четко. Патроны серебряные, по два в каждую цель. Экономим – они слишком дорогие для благотворительности.
Первый залп застал «Волков» врасплох – четверо рухнули, даже не поняв, что произошло. Костолом, надо отдать ему должное, среагировал мгновенно, разворачивая часть бойцов в нашу сторону. Его массивная фигура в кожаной куртке маячила за надгробием, как памятник бандитской самоуверенности.
– Алина, правый фланг! – крикнул я, перекатываясь за угол склепа. Пули выбили крошку из старого мрамора над моей головой.
Якут на мгновение сбился с ритма – похоже, наше появление нарушило его концентрацию. Часть призванных зверей заметалась между могилами, потеряв управление. Огромный бурый медведь с рыком врезался в группу «волков», внося еще больше хаоса.
– Босс, у нас проблема! – голос Хмыря в наушнике звучал встревоженно. – Они обходят справа, человек десять!
Я выглянул из-за укрытия. Действительно, Костолом грамотно перестраивал свои силы – часть бойцов уже двигалась в обход, используя старые склепы как прикрытие. Дождь усилился, превращая видимость в кашу из водяной взвеси и пороховых вспышек.
– Держим позицию! – скомандовал я, посылая две пули в особо ретивого противника. – Дед, как вы там?
– Развлекаемся помаленьку, – отозвался старик, и в его голосе слышалась какая-то странная напряженность. – Но Сарыг-оол что-то мудрит...
Связь прервалась – шальная пуля разбила рацию на моем плече. Хуолинен тем временем восстановил контроль над своими «питомцами». Звери снова двигались организованно, пытаясь взять нас в кольцо.
Алина держала правый фланг, ее огненные шары мелькали среди дождя и мрака. Но даже в пылу боя я заметил, как она поморщилась, когда пуля чиркнула по ее плечу.
– Отходим к запасной позиции! – крикнул я, видя, как сужается кольцо окружения. – Хмырь, прикрой отход!
Мы начали организованно отступать, огрызаясь огнем. Костолом что-то проревел своим, его голос перекрыл даже шум дождя и выстрелы. Где-то слева мелькнула огромная тень – один из медведей попытался зайти с фланга, но нарвался на очередь серебряных пуль.
Внезапно рация ожила:
– Леха... – голос деда был прерывистым, – кажется, мы крупно... – связь затрещала помехами.
Что-то подсказывало мне – ситуация вот-вот станет еще интереснее. И, судя по довольной ухмылке Костолома, видневшейся даже сквозь дождь и пороховой дым, «интереснее» – это не совсем то слово, которое я бы выбрал.
Гром прогремел особенно раскатисто, словно небо решило напомнить – это только начало представления. И, похоже, дальше будет еще веселее. Если, конечно, слово «веселье» применимо к ситуации, когда тебя пытаются убить все, у кого есть зубы, когти или огнестрельное оружие.
Смоленское кладбище превратилось в подобие преисподней – дождь хлестал по покосившимся крестам, молнии освещали старые склепы, превращая их в жутковатые декорации, а грязь между могилами напоминала болотную жижу. Идеальное место для предательства, если подумать.
Сарыг-оол выбрал момент безупречно. Только что он стоял рядом с дедом Пихто, делая вид, что прикрывает фланг, а в следующее мгновение... Сталь клинка блеснула в очередной вспышке молнии – старый, но все еще смертоносно острый нож императорской гвардии. Дед как раз рассказывал, размахивая тростью, как они хитростью взяли какой-то особо укрепленный форт под Порт-Артуром.
– Прости, старина, – процедил Сарыг-оол, и в его глазах читалось что-то среднее между презрением и скукой. – Твои истории всегда были слишком... многословными.
Я видел через прицел, как дед дернулся, когда лезвие вошло между ребер. На его лице промелькнуло удивление – не боль, не страх, а именно удивление, словно кто-то нарушил правила хорошего тона за чаепитием.
– Леха... – его голос в рации звучал неожиданно твердо для человека с ножом в спине. – Похоже, нас... – треск помех оборвал фразу, оставив в воздухе привкус недосказанности.
Хуолинен, стоявший на небольшом возвышении между двумя старыми склепами, ударил в бубен с такой силой, что капли дождя, казалось, застыли в воздухе. Его длинные седые волосы развевались на ветру, а в глазах плясало нездоровое пламя. Шаман выглядел как дирижер безумного оркестра, и его «музыканты» – все эти
