Москва и мертвичи - Андрей Поляков
Грохнул выстрел. Возможно, Мечников снял глушитель или использовал другой пистолет. Агата не успела добежать до дома и укрылась за деревом. От него моментально полетели щепки, похоже, Константин стрелял наугад откуда-то с первого этажа.
– Мечников, выходи! – крикнул я. – Ты окружен, подкрепление на подходе.
Никакого подкрепления, естественно, не было.
– Что-то я не видел больше никаких машин на горизонте. А видимость отсюда хорошая, – прокричал предатель.
Я высунул руку и сделал три выстрела на звук голоса. Два подряд и один чуть погодя. В ответ пули застучали по «форду», одна из них угодила в колесо, и машина осела, сделав мое укрытие еще более ненадежным. Агата тем временем обходила дом по периметру. Я стал показывать ей, чтобы она остановилась, но она игнорировала мои знаки. Дура!
Я сделал еще пару выстрелов наугад и кубарем докатился до оградки, фонтанчики снова взлетали вокруг меня.
Внезапно перестрелка началась внутри дома. Звучал один пистолет – Мечникова. Агата вошла через заднюю дверь или влезла в окно и теперь вела с ним беззвучную перестрелку. Почему не дождалась меня? Сколько у нее патронов? Я проверил свой Велрод – пуст, скинул обойму, вставил новую, проверил патрон, все одной рукой, как учил Питон. Шестнадцать выстрелов, а что дальше?
Пальба в доме не прекращалась. Два выстрела, один. Два выстрела, один. Два. Пошел! Я рванулся и добежал до двери, укрывшись за порогом. Осторожно выглянул, наискосок через дверь виднелась кухня, вся мебель в которой была разворочена выстрелами. Похоже, Мечников вел огонь отсюда, а потом сменил позицию. В нос мне ударил отвратительный запах, и я увидел, что на кухне гниет туша какого-то животного. Очередная уловка Константина, чтобы сбить ищеек.
В доме повисла тишина. Мечников больше не стрелял. И я не слышал Агату. Черт! Я забежал в прихожую и укрылся за комодом, выглянул в коридор и моментально спрятался. Коридор проходил дом насквозь и заканчивался изрешеченной задней дверью, через которую, видимо, и вошла Игнатова. На первом этаже было четыре комнаты: пустая кухня и еще три приоткрытые двери. Из середины коридора на второй этаж вела крутая лестница, ступени которой были покрыты каплями крови. Мечников или Агата?
Я толкнул дулом пистолета ближайшую ко мне дверь и сразу спрятался за угол, ожидая выстрела. Тихо. Пустой рабочий кабинет. Пошел на цыпочках по коридору мимо кухни – дверь слева была приоткрыта и вела в подсобку с садовой утварью и инструментами. Перед дверью справа на полу тоже были капли крови, следом я заметил их и на дверном косяке. Я снова толкнул приоткрытую дверь. Гостиная.
На полу боком к двери, зажимая рану в бедре, сидела Агата, облокотившись на кресло-качалку. Она корчилась от боли и прижимала палец к губам, делая мне знак молчать. Агата ткнула пальцем в потолок, показывая, что Мечников ушел на второй этаж. Я кивнул и на цыпочках подошел и опустился перед ней. Она сложила руки крестом, показывая, что патронов у нее не осталось. Как только напарница отняла руку от бедра, одежда снова начала пропитываться красным, и я поспешил дать ей какую-то валяющуюся на диване рубашку, чтобы себя перевязать.
Наверху послышался шум, а потом словно что-то тяжелое упало на улице. Решил выпрыгнуть и попытаться уйти? Я жестами спросил у Агаты, куда она его ранила, она с трудом пожала плечами. Я прикоснулся к ее бедру и показал знак «ОК». Все будет хорошо.
Я встал и начал на цыпочках двигаться к двери, когда увидел в проеме Мечникова и пистолет, направленный на Агату.
Без раздумий я прыгнул, закрывая ее собой, а потом стало очень больно в груди и наступила темнота.
* * *
Агафья увидела, как Дима прыгнул, закрывая ее собой от выстрела.
Два выстрела. Один Димин и один Мечникова.
Один прошел сквозь Димино тело и попал в кресло-качалку рядом с ней.
Второй прилетел Мечникову куда-то повыше солнечного сплетения. Константин выронил пистолет и теперь лежал в дверном проеме, тяжело дыша и захлебываясь кровью. Под шеей надувался и лопался красный пузырь. Агафья дернула ногой и сразу же скривилась от боли, но зато отбросила его пистолет вне досягаемости. Все, отбегался.
Дима же лежал на боку и не шевелился. Агафья дотянулась до его запястья и зажала в своих пальцах. Потом она подползла к умирающему Мечникову, баюкая кровящее бедро ладонью, а второй рукой наставила на него пистолет:
– Ты все равно умрешь, либо быстро, либо больно. Отвечай на мои вопросы!
Он ухмыльнулся и мотнул головой, от движения из уголка рта потекла струйка крови.
Агафья ткнула глушителем Велрода прямо в рану:
– Отвечай!
Мечников забулькал и застонал в мольбе.
– Спрашивай…
– Западники. Зачем им свой мэр? Почему Казимир написал именно мне, что ты двойной агент?
В глазах Мечникова мелькнуло удивление.
– Я не знаю, зачем им мэр… Но их заговор ломал нашу игру, – он помедлил, собираясь с силами, и застонал. – Поэтому я его убил, а Казимиру велел передать эту информацию в министерство. Чтобы пустить вас по ложному следу и отвлечь внимание от нас. У него должок был передо мной… И выбрал я тебя как самую новенькую, чтобы вопросов еще больше было, я знал, что ты пойдешь к Барченко и Филатову. Дал Казимиру твой адрес. А что он про двойного агента что-то там написал, так это его самодеятельность. Думаю, по моему странному запросу он стал догадываться… Да и в баре своем он мог многое видеть и слышать…
– Чью игру? На кого ты работаешь? Зачем ты пытался всех стравить? Сколько вас?
– Ты думала, тебе, как в кино… главный злодей все расскажет? Народники… идут, – с улыбкой протянул он. – Вы думали, вы вечно будете их угнетать? Бабка моя будет рада… Слава… глаза…
Он не договорил. Глаза Мечникова закатились. Мертв.
Агафья со злости пнула его тело.
– Куда идут? Зачем? Не смей подыхать на полуслове, мразь.
Она убрала ладонь от бедра и посмотрела на него. Все красное. Хреново дело. Сил куда-то идти уже не было, оставалось лежать между двумя мужскими телами, ожидая, когда испустишь дух. «Что такое МПД? Узнала, Игнатова? Попрыгала?»
Уже теряя сознание, она обратила внимание на работающий беззвучно в комнате телевизор. BBC почему-то показывало Москву. Подпись гласила: «Чудовищная террористическая атака в российской столице». Показывали кадры с уличной видеокамеры: был темный зимний вечер, и до боли знакомое сталинское здание сотрясал яростный взрыв, после которого дом складывался внутрь себя. Агафья напрягла вяло плавающие в голове мысли, она же знала это здание. Точно, главное
