Дядя самых честных правил 10 - Александр Горбов
Следом послышались приглушённые выстрелы, а в окно ударили яркие вспышки.
— Свет! Выруби свет! — крикнул я Кижу.
Мертвец, как пружина, распрямился и прыгнул к магическому светильнику. Хлопнул по нему ладонью, и купе тут же погрузилось в темноту. Пусть я сам накладывал на вагоны защитные Знаки, но лучше не давать целиться в себя. Иногда деланная магия тоже даёт осечку, и лучше не рисковать.
Едва свет в купе погас, как в окно перестали барабанить выстрелы. Враг, кто бы он ни был, предпочёл выбрать другую цель, а не палить по темноте.
— Таня, Пётр, быстро к детям! Погасите свет и никуда не выходите!
Я распахнул дверь купе, выпуская их в коридор. Убедившись, что они скрылись в соседнем купе, я приказал опричникам, стоявшим на карауле в вагоне:
— Входы — под прицел! Никто не должен войти!
В коридор выглянула Марья Алексевна и осмотрелась по сторонам.
— Без нас справятся, — буркнула она и скрылась обратно в купе.
Не медля больше ни секунды, я бросился к началу вагона. Следом за мной рванул Киж, а рядом прыжками мчался Мурзилка с задранным вверх хвостом. Мы пронеслись мимо опричников, взявших под прицел двери, и проскочили в соседний вагон — оружейный.
Здесь находились дежурные смены опричников и арсенал. Мои люди уже вели огонь по атакующим, стреляя из специальных бойниц. Но толку пока было мало: за окном стояла ночь, а противник прятался за деревьями и выдавал себя только вспышками выстрелов.
— Константин Платонович, — ко мне подбежал старший опричник смены, — на пути локомотива завал! Машинист предлагает сдать задом…
— Отставить. Докладывай по нападающим.
— Примерно пять-шесть десятков охватили голову поезда. Атакуют из засады, оружие — «огнебои», частью армейские. Замечены вспышки пороховых ружей.
В вагон влетела Светлячок, взъерошенная и разозлённая донельзя. Пришлось слегка утихомирить её, чтобы она не бросила опричников в атаку немедленно.
— Поставь людей по всем вагонам — ни один нападающий не должен попасть внутрь. А мы пока разберёмся с засадой.
Не знаю, кто организовал нападение, но сделал он это не слишком профессионально. Больше было похоже на простых бандитов, а не чужих опричников. Против обычного поезда такой подход сработал бы, но с моей защитой он дал осечку. А исполнители, даже видя бесплодность своих действий, продолжали осыпать первые вагоны поезда огнём. Надеются выбить защиту? Ну-ну, удачи им с этим. Кстати, оружейный вагон ещё и бронированный, так что пусть стреляют дальше.
— Выпустите меня, — Киж кивнул на дверь. — Я в темноте отлично вижу, доберусь до них и перережу.
— Если тебя раньше не разорвут на части «огнебоями». — Я оглядел вагон, пытаясь поймать ускользающую мысль. У меня ведь было оружие как раз для подобного случая. — Где картечница?
Мой приказ упаковать орудие в Злобино выполнили дословно. Картечницу отсоединили от треноги, обернули промасленной тканью, засунули в крепкий деревянный ящик и задвинули в дальний угол арсенальной части вагона. Пока мы её вытаскивали, командир нападавших всё-таки сумел сориентироваться и отдать новые приказы. Часть его людей сконцентрировалась на оружейном вагоне, а оставшиеся атаковали хвост поезда. Я отправил пятерых опричников на помощь Светлячку, а сам занялся сборкой картечницы.
— Куда её? — Киж в одиночку подхватил полностью готовое орудие.
— Вон туда, к боковому входу.
В задней части вагона имелись сдвижные бронированные двери. Я выбрал правую, и Киж установил орудие напротив неё.
— Разрешите мне, Константин Платонович, — он встал за станок, одной рукой взявшись за рукоять, а другую положив на ворот. — Я в одиночку справлюсь, а в вас попасть могут.
— Чёрт с тобой, стреляй, если хочешь. Один точно справишься?
— Обижаете, Константин Платонович! Что тут сложного?
— Только не части — не больше шести оборотов в минуту, чтобы стволы не перегревались. Готов? Начали!
Дверь сдвинулась в сторону, и в ту же секунду Киж повернул ворот, открывая огонь.
Картечница оглушительно загрохотала, выплёвывая длинную очередь. Вагон наполнился запахом дыма и эфирного перегара, а Киж всё крутил и крутил ручку, поливая лес лавиной огня. Выкашивая даже тонкие молодые деревья, он за три минуты полностью выбил нападавших с той стороны.
— Дима, стоп! Хватит! Дима!
Пришлось перекрикивать стрекот картечницы, чтобы остановить вошедшего в раж Кижа.
— Дима, прекратить огонь!
Он с трудом услышал меня и остановил ворот. В тот же момент я с грохотом захлопнул дверь вагона.
— На другую сторону!
И снова повторилось то же самое. Дверь открылась, и очередь картечницы вгрызлась в подлесок огненным бичом. Киж двигал стволом, выкашивая деревья и людей, пока выстрелы в нашу сторону не прекратились.
— Всё!
Киж сам закончил стрелять и отпустил рукоятки картечницы. Он выпрямился и сразу же потянулся за палашом.
— Теперь можно, Константин Платонович? Там немного осталось, я их быстро достану.
— Найди, кто руководил этим безобразием, допросим его.
Коротко кивнув, Киж шагнул вперёд и выпрыгнул из вагона.
* * *
— Кто такой?
Главарём оказался здоровенный мужчина с густой чёрной бородой и злыми глазами. Наряд на нём был странный: сапоги, добротные штаны, рубашка и старый дворянский камзол с вытертой золотой вышивкой. Последний наверняка был надет, чтобы показать привилегированность.
Киж притащил его из леса и поставил на колени в освещённом месте под окном вагона.
— Атаман я, — зло буркнул мужик и попытался пошевелиться.
В тот же момент мертвец двинул его в бок, наклонился и громко зашептал в ухо:
— Отвечать чётко, понял? Если твои ответы не понравятся князю, я очень сильно рассержусь. А те, кто меня сердит, живут долго, но очень плохо. И постоянно просят проявить милосердие и убить их.
Он поднял перед его лицом руку и сжал пальцы. Из механического кулака с тонким звоном выскочил стальной шип, отчего лицо главаря пошло красными пятнами.
— Знаешь, куда я тебе его вставлю? Ты же не будешь сердить? Молодец! — Киж спрятал шип и похлопал атамана по щеке. — А теперь отвечай на вопросы.
— Ещё раз, кто ты такой? — спросил я из темноты.
— Гондюхин, — главарь судорожно сглотнул. — Беглый я.
— Твоя шайка?
— Д-да, барин.
— Зачем
