Пункт выдачи № 13 - Михаил Северный
— Но ведь вроде были какие-то соглашения, кодекс о неприменении… — попытался я вспомнить, но полицейский сразу меня оборвал.
— Да какая разница! Политики подписывают бумаги, а дела решаются на месте. Ты и правда веришь в честность «особенных»? Тех, кто явился из ниоткуда, занял наши земли, поселился в наших городах, убивал наших ребят, и даже после войны не раскрывает свои секреты? Ты уверен, что им не нужны наши дети для экспериментов или для добычи какого-то экстракта?
— Но раньше они в таком замечены не были…
— Какая разница, что было раньше, чудак! Это особенные, нечистые, пришедшие — как их ни назови. Ожидать, что они думают, как мы, что у них такие же понятия о чести и жизни, глупо. Ты ведь сам там был, участвовал. Почему ты их прикрываешь?
— Никого я не прикрываю, достали уже! Я просто работаю там. Работа у меня такая! Я работаю на шефа, он мне платит зарплату!
— А теперь ты работаешь на Город! — Завозный вдруг грохнул кулаком по столу. Окурок, вдавленный в столешницу, согнулся и развалился, словно мёртвый червячок. «Теперь точно будут прессовать», — подумал я, но никто не вошёл. Полицейский полез в карман, достал таблетки, проглотил одну без воды. Он тяжело дышал, покраснел, но не сдох у меня на глазах. И на том спасибо.
— Значит так, Игорь. Ты сейчас уйдёшь домой. А завтра выйдешь на работу совсем другим человеком. Нашим человеком, а не ихним. Нам нужна твоя помощь. Детям нужна наша помощь, а нам — твоя. Подумай, чью сторону ты выбираешь.
«С ума все посходили», — подумал я, но промолчал, как всегда.
— Иди, — сказал он, махнув рукой. Ну, для меня он дед, а так, наверное, мужику пятидесяти нет. Просто нервный. Работа такая. — Иди и подумай, с кем ты. Вспомни, что было с предателями, когда война начиналась.
— Бля, — не выдержал я и встал. — Можно идти?
— Иди. Завтра отчёт на стол. Можешь по мессенджеру, я напишу куда. Мы ведь не пещерные, как эти.
— Ещё раз? — переспросил я.
Он вздохнул, раздавил большим пальцем давно потухший окурок, отлетел только фильтр.
— Всё по нечистым в пункте выдачи. Кто приходил. Что забирал. От чего отказался. Что говорят? Как смотрят? Как дышат? Все подозрения, всё, что в голову придёт, в отчёт и мне смской. Иначе всякое может быть. Я не прикрою, если попросишь.
— Шефу это не понравится, — попытался я привести последний аргумент. — Шпионить в его точке за спиной я не буду.
— Он всё знает, — махнул рукой коп. — Иди-иди. Мне тоже нужно отдыхать хоть иногда. Городу я должен всегда, а вот мне никто не должен. Справедливо?
Я уже подошёл к двери, а он зевая набирал номер, чтобы кто-то открыл с той стороны.
— Меня кто-то отвезёт домой? Ночь на дворе.
— Пешком пройдёшься, — махнул рукой Завозный. — Некому тебя возить по ночам, да и бензин жалко. Заодно обдумаешь всё. Как правильно поступить, на чьей ты стороне и так далее.
Он ещё что-то бубнил, когда я ушёл. Одно слово — «Залупный».
Паренёк на дежурке ничего не сказал, лишь зевнул, когда я прошёл мимо. Телефон вернули ещё раньше. Вот так я оказался на улице, практически в полночь. Домой шагать почти час, а завтра с утра на работу. Ну что поделаешь — день определённо не задался.
Я включил телефон, чтобы проверить пропущенные, и зашагал себе спокойно, никого не трогая. Ночные улочки освещались лишь звёздами да редкими фонарями. На уличном освещении, как всегда, экономили. Думать было лень, и я просто тупил, прислушиваясь к шагам. Раз-два, раз-два. А если встать на четыре — раз, два, три, четыре, раз, два, три, четыре. Улыбнулся, вспоминая детство. Кажется, это было из мультика или новогоднего спектакля. Мы в детском саду так вставали на карачки и всей толпой вышагивали. Воспитательница нервничала и смеялась одновременно.
Погружённый в воспоминания, я не заметил подъезжающий бус. На дороге никого не было, а фары они включили, когда уже были рядом. Я даже испугаться не успел, настолько был в своих мыслях. Дверь распахнулась, и меня втянули внутрь, словно жаба языком еду. Я продолжал улыбаться, даже не осознав происходящее.
— О, Касьян, как там у вас? Вы и по ночам работаете? — спросил я, пытаясь сохранить спокойствие. Он сидел на переднем сидении и повернулся, чтобы посмотреть на меня. Двое с крестами на лицах сидели рядом, а возле меня еще один.
— Не спится, коллега? Значит, прокатаемся раз так, — ответил Касьян с холодной усмешкой.
— Серьёзно? — я выдавил из себя смешок, хотя уже начинал нервничать. — Я уже жалею, что познакомился с вашей братией. Мы, простые люди, по ночам спим.
В этот момент здоровяк рядом с силой ударил меня кулаком по коленке, так что я скрутился от боли, сжав зубы, чтобы не закричать.
— Ты чего! — попытался я возмутиться, оглядываясь на Касьяна. — Скажи ему!
— Каково живётся, таково и спится, — безразлично ответил чей-то голос.
В бусе был ещё кто-то. В темноте его не было видно — лишь силуэт у окна. Высокий, наверное, худой. Говорил он мягким, завораживающим голосом. Он почти сливался с фоном, и я бы его не заметил до конца поездки, если бы не его слова.
— Что, простите? — спросил я, не понимая, кто это.
— Морфеус, — представился незнакомец. — Как в «Матрице». Руку не подам, прости. Не люблю человеческих прикосновений.
— Касьян… — снова позвал я, чувствуя, что что-то идёт совсем не так, но тот лишь отвернулся.
— Не хочет он с тобой говорить, — с лёгким смешком добавил Морфей. — Беспечальному сон сладок, а Касьян Расстроенный — опечален твоим проступком.
— Хорошо, что не Разозлённый, — ответил я, пытаясь держаться. — И за что обида?
— Под голову кулак, а под бок и так, — тихо проворковал силуэт. Вдруг он наклонился ко мне, его пальцы коснулись моего
