На углу Пскопской и Йеллопуху - Татьяна Геннадьевна Абалова
Макар никогда не увлекался фэнтези. Да, ходил в кино на «Стражи галактики» и «Звездные войны», но не читал ни одной книжки о попаданках и иномирских красавцах.
«Пскопские и йеллопухцы. Нет, точно что–то в кофе подсыпали».
Они подъезжали. За окном мелькали знакомые улицы.
Таксист уточнил адрес и повернул в нужный переулок. У ворот родного дома стояла машина скорой помощи. Кардиология.
– Я не знаю, зачем он вызвал скорую, – на крыльце появилась мама, провожающая недовольного врача и санитара, несущего в руках чемоданчик с аппаратом ЭКГ. – Извините нас.
– Мама! – Макар бежал, не замечая радостный лай посаженного на цепь Грушевича. – Ты почему не поднимала трубку?
Она, не понимая, растеряно обернулась на дом.
– Наверное, телефон на кухне оставила. – И уже врачу: – Видите, стоит не ответить на звонок, как сын паникует. Скорую вызывает.
Макар не заметил, как отъехали обе машины. Он стоял на дорожке и обнимал маму. Зарывшись лицом в ее вьющиеся волосы, с каким–то наслаждением вдыхал знакомый запах.
Ему казалось, что они не виделись целую вечность.
– Ну, пусти, задушишь, – произнесла мама, выпутываясь из объятий. – Лучше скажи, там, в такси, была Ната? И почему не зашла?
Макар обернулся. Он совсем забыл о Наташе.
И помнил то, что не должен был помнить. Улыбающиеся глаза девушки по имени Надежда, смех повара со странным именем Гугельгогенн, мурлычущий голос двухметрового кота.
– Мама, я, кажется, заболел.
Он долго не выпускал ее руку. Она укрыла его и как когда–то в детстве поцеловала в лоб.
– Как ты себя чувствуешь? – спросил Макар, ища в мамином лице признаки недомогания.
Она рассмеялась.
– Хорошо. А как ты?
– Не знаю. Устал, наверное.
Ему не хотелось еще больше волновать маму. И так перемудрил, вызвав с какого–то перепуга скорую…
– Поспи.
Да, наверное, все эти фантазии из–за недосыпа. Сессия, работа до поздней ночи, тяжелое расставание с Натой.
Когда мама вышла из комнаты, Макар накрылся с головой. Он честно пытался заснуть, но в его больном мозгу беспрерывной чередой вспыхивали обрывки разговоров, куски событий, которые будто бы происходили с ним, но в каком–то странном месте.
Ведьмы, гном, говорящий кот, маленькая девочка в фартуке, испачканном чернилами, книга с рисунками, шахматный пол…
Образы сменялись, но, удивительное дело, каждому из них Макар знал название.
Крошка Пиу, Предел, Застава…
И опять это деление на «наших» и «не наших». Пскопские и Йеллопухцы.
Но ничего такого, что можно было бы проверить в реале.
Перебирая всплывающие видения, Макар искал хоть какую–то зацепку, что дала бы ему шанс не думать о себе, как о сумасшедшем.
«Слава богу, голоса хоть не приказывают», – успокоил себя Макар, но тут же услышал раскатистый смех зеленого здоровяка, протягивающего бокал с напитком болотного цвета.
– Пейте гоблинскую мордоворотку, – призывал гигант, – и бесы вас покинут!
Длинноволосый бармен, за спиной которого высилась стена со сверкающими бутылками, прошептал:
– Не спи, Макар! – и намотал на руку толстую цепь.
Блондинка с глубоким вырезом на груди кокетливо сдула прядь, падающую на глаза, и с придыханием произнесла:
– А ты, Ловец, лох! Упустил свое время, – и показала пальцем на огромные песочные часы, освещенные вывеской «Приют проходимцев»…
Стоп!
Не надеясь на успех, Макар соскочил с кровати и включил компьютер. Набрал название кафе в строке поиска. На мониторе высветилась карта города с красной каплей, указывающей на нужный перекресток. Передвинув курсор, Макар нашел рядом с кафе небольшую церковь. В памяти тут же всплыли звуки колокольного боя.
Макар зажал уши руками, но ясно услышал собственный голос, шепчущий «Надя! Надюша! Надежда!».
Резко встал. Кресло на колесиках с шумом откатилось назад.
– Боже! – от осознания того, что безумно любит какую–то девушку с именем Надежда, рухнул на колени. Все в ней было знакомо – лучистый взгляд, мягкие волосы, гладкая кожа, и даже то, как она смеется, когда он целует ее в шею. Но Макар никак не мог понять одного: существует ли Надя на самом деле или разум продолжает свои игры.
Макар уткнулся лбом в пол и тут же услышал собственный отчаянный крик: «Мама, Ната, Крошка Пиу, Бугер, Хочь, Мэя… Мне так жаль, что я не спас вас!», и веселый смех маленькой девочки, дразнящейся «Капец – времени ловец!».
– О, боже! Я – Ловец времени! – он задохнулся, словно выплыл из–под толщи воды. На него волной обрушились утраченные воспоминания. Лица обрели имена, незнакомые предметы названия, а странные явления – смысл. Вспомнилось все, вплоть до минуты, когда последняя звезда–песчинка упала в нижнюю чашу небесных часов, и нереально огромное дерево охватило бушующее пламя.
Макар лежал на полу и неотрывно смотрел в потолок, словно надеялся там найти ответы на мучившие его вопросы. Он злился. Почему время не отмоталось до лета прошлого года, как он просил? Почему он оказался в кафе с Натой, а не на холме у древнего городища, где мог протянуть руку падающей девушке? Остался ли у него шанс встретиться с Надеждой?
«Наверное, всему виной магия, которой в нашем мире нет. Ведь обратная перемотка произошла ровно до того момента, как я впервые проявил способности Ловца времени».
Макар сел. Его осенила внезапная догадка.
«Это здесь я лишен магического дара, но там, на Заставе, я многое могу! Мне не нужно начинать с нуля».
Поднявшись в полный рост, он залез пятерней в волосы.
«Это они обо мне ничего не помнят, а я про них все знаю».
Добровольное возвращение на Заставу сродни сумасшествию. Но где–то там, в иных мирах живет Надя, которая пока не знает Макара и навряд ли вспомнит.
Ему достанет любви к ней, чтобы еще раз кинуться в пекло.
Сдернув со стены календарь, Макар обвел дату своего похищения фломастером.
– Ведьмы украли меня днем, а ближе к вечеру Аравай–аба потащил Окси к себе, – Макар посмотрел на настенные часы. Стрелки показывали шесть двадцать. – Если Сапфир и Гугл ее не отбили, то Окси уже в Гобляндии… – Макар поднялся и забегал по комнате. – Уже все идет не так!
Он ужасно боялся, что, не поймав роковой поднос, раз и навсегда изменил ход истории. Вот и Окси не спас.
– Хотя чего ее спасать? – Макар остановился от озарения, что гном и бармен зря отбивали девушку у гоблинов. Сейчас он знал, что блондинка все же отправится в Гобляндию, но уже на невыгодных для нее условиях. А так, на волне жгучего интереса принца, она, может быть, даже стала бы его любимой женой…
Макар сел за компьютер, увеличил карту перекрестка, всматриваясь в символическую чашечку с завитушкой пара над ней – условный знак кафе. Знали бы власти, что скрывается за безобидной вывеской!
Откинув ненужные мысли, опять забормотал, восстанавливая в памяти события первого дня:
– Потом я уснул за столом, а когда проснулся, в кафе никого не было. На улице, у двери, ведущей на Пскопскую сторону, целовались парень и девушка. Я позвал их. Пришел Бай–юрн.
