Часовщик - Сергей Баранников
— Ты понимаешь, что если наш подпольный турнир накроют, я точно вылечу?
— Не один ты в зоне риска! — заметил Гаранин. — Для меня любой залёт может быть последним, но я всё равно здесь и иду до конца. Арс, с твоей стороны это несправедливо. Конечно, никто тебя не заставляет драться с Кисловым, ты можешь сняться с турнира, но ты представляешь как это будет выглядеть? И потом, мы уже провели три этапа, в которых было куда больше поединков, и всё прошло отлично. Схема отработанная, и проблем не будет. Соглашайся!
— Ладно, убедили!
Я понимал, что ждать денег от Владимира Михайловича мне не стоит, а потому придётся рассчитывать только на свои силы. Именно поэтому я должен рискнуть, хоть с каждым разом степень риска возрастала, и каждые девять тысяч давались всё труднее. Да и вопрос уже был не в деньгах, а в престиже. Чтобы сохранить лицо, нужно выходить на арену и сражаться. Даже если бой закончится поражением, это не так ударит по репутации, как отказ от поединка.
Очередной этап турнира уже по традиции прошёл в субботу. Гаранин арендовал загородный охотничий домик, где мы оставили свои вещи, а поединки проводили в лесу на расчищенной от снега площадке. Для меня это было заметной проблемой, потому как умеющий управлять стихиями Кислов мог особо не заморачиваться и использовать снег в своих целях. Мои требования сменить арену Гаранин отклонил, но попросил Платона не пользоваться преимуществом. Мне от этого совсем не стало легче, потому как я прекрасно понимал — Кислов будет жульничать, а слово дворянина для него ничего не значит.
Пока шёл первый поединок, в котором уник Дубовой раскатывал своего противника, я строил планы на предстоящий бой.
— А теперь перед вами вторая пара полуфиналистов! — прозвучал голос Гаранина. — Арсений Чижов и Платон Кислов! Встречаем их аплодисментами!
Зрители ответили бурными аплодисментами, но я всё равно слышал пробивающийся через овации свист и улюлюканье. Похоже, кого-то из нас недолюбливали. Хотя, не стоит исключать вариант, что негатив предназначался нам обоим.
— Начали!
Кислов старался как можно скорее обеспечить себе преимущество и доказать, что он сильнее, а я оказался в полуфинале совершенно случайно. Фирменным взмахом руки Платон направил в меня огненную волну, в точности так же, как пару дней назад поступил Колмыкин. Интересно, Кислов видел запись этого боя в сети, или нет? В любом случае, повторяться нельзя, иначе поймает на той же стратегии. Именно поэтому я не торопился сближаться. Хочется стихийнику пошвыряться в меня огнём? Пусть практикуется в таланте, а заодно расходует силы. Мне торопиться особо некуда. Единственное, что я сделал — замедлил время, чтобы вовремя уходить от атак. Беготня по арене длилась уже минуты две, но Кислов не показывал усталости.
— Ты собираешься драться, или мы так и пробегаем все три раунда? — насмехался парень.
— Так подойди, чего же ты боишься?
Платон ухмыльнулся и направился прямиком ко мне. Я понимал, что у него есть козырь в рукаве, а потому осторожничал. Вот оно! В паре шагов от меня Кислов активировал огненную ауру и прыгнул на меня в надежде взять в захват. Если бы ему удалось навязать мне контактную борьбу, я бы точно проиграл с многочисленными ожогами. К счастью, я вовремя разгадал его план и ушёл в перекат, а потом замедлил время и успел провести удачную связку, пробив парню в корпус.
— Раунд! — объявил Гаранин, давая нам обоим минуту на передышку.
— Невероятно, такое впечатление, что Кислов просто неутомимый! — бормотал у меня над ухом Серафимов, а я пытался понять в чём заключается секрет противника. Не мог же он выжечь всю энергию в первом раунде и оставаться таким спокойным? Конечно, парень может блефовать, но я в это ни за что не поверю.
— Уля! — я перевёл взгляд на трибуны, где за спиной Кислова сидела Ульяна Ершова. Сейчас девочка-уник закрыла глаза от напряжения и шевелила губами, совсем так, как во время использования таланта на парах. Она же ходячая заправочная станция для талантов! Вот почему Кислов расходует свои силы, не переживая о последствиях.
— Что ты сказал? — удивился Серафимов.
— Родя, как хочешь, но ты должен отвлечь Ершову. Ты ведь хочешь, чтобы Кислов проиграл? Если выиграю, призовые делим пополам. Уловил?
— А что я сделаю?
— Это уже твоя забота. Всё, минута вышла мне пора!
Вышел на середину ринга, посмотрел в довольные глаза Платона и сделал пять шагов назад, как и подобает по правилам.
— Начали! — скомандовал Гаранин.
В этот раз Кислов не стал изобретать велосипед, а решил действовать грубо, но эффективно. Активировав талант, он поднял кучу снега вокруг арены, спрессовал его в плотные ледышки и направил в меня. Я едва успел откатить время назад, чтобы избежать столкновения с ледяной лавиной. Его намерения понятны: нет противника — нет боя, но это слишком.
Мои часы показывали, что я откатил время на пятнадцать секунд назад, именно сейчас Кислов должен начать реализацию своего дерзкого плана. У меня оставалось лишь несколько секунд на размышления, и я не придумал ничего лучше, как стать рядом с трибунами. Осмелится ли Платон ударить сразу по трём десяткам студентов? Здесь сидят Аверин, Погодин и другие влиятельные дворяне. Не думаю, что Платону простят такую выходку.
— Кислов, предупреждение! — закричал Гаранин. — Использовать условия за пределами арены запрещено. Хочешь сделать ледышку — формируй её своими силами!
— Пусть так! — сдался парень и позволил ледышкам рухнуть на землю.
В этот момент я услышал за спиной странный диалог:
— Улечка, мне нужно тебе кое-что сказать… — запинался Родион.
— Серафимов, отстань, я занята.
— Ты не понимаешь, это не может подождать…
— Тс-с!
— Уля, я тебя люблю!
Я на мгновение даже позабыл о поединке и повернулся на трибуны, чтобы увидеть как Родион зажимает Ершову и целует её в губы. Девушка оцепенела от удивления, а потом завалилась вместе с Серафимовым за спину. Бинго! Что же, Родя честно отработал свои деньги.
— Обернись! — закричали мне с трибуны.
Я уже догадывался, что ничего хорошего меня не ждёт, а потом замедлил время, насколько мне позволяли силы и прыгнул в сторону. Как оказалось, не зря — огненная волна пронеслась мимо и ударила в защитный амулет, который выставил перед собой Аверин.
—
