Дядя самых честных правил 3 - Александр Горбов
С моих пальцев сорвался огненный всполох и с шипением обрушился на мертвеца. Язычки пламени побежали по его телу, наполняя воздух удушливым дымом. Покойник остановился, встряхнулся, будто мокрая псина, гася огонь, и снова бросился в атаку.
Анубис, чтоб тебя! Где ты есть, когда нужен?! Я дёрнул Талант за шкирку, выводя из благодушной дрёмы. Он наконец очнулся, забулькал горячим эфиром и атаковал прямо из моей груди.
В воздухе появилась огромная голова шакала. Хищно оскалилась и клацнула зубами, а затем вцепилась в руку мертвеца.
— У-у-у!
Покойник завыл на высокой ноте, переходящей в ультразвук. Ударил шакалью морду по носу, вывернулся и бросился прочь.
На ходу плоть мертвеца становилась призрачной и мерцающей. Громко захохотав, покойник попытался нырнуть в стену.
Анубис не дал ему сбежать. Голова шакала цапнула призрака за ногу и стала тянуть из стены. — Schwein! Отпусти!
Мертвец визжал как резаный, дрыгал ногой и ругался.
— Я барон фон Шворц! Ты не сметь меня трогать! Отпусти, собака!
Шакал вытащил призрачную фигуру из стены полностью, перехватил поудобнее и начал трепать.
— О! От! Пус! Ус! Ти!
В ответ Анубис рычал и сильнее мотал пастью, заставляя покойника летать из стороны в сторону.
— А! Ы! У!
Пока они так развлекались, я помог Суворову подняться. Он массировал рукой шею и хрипло выдавил из себя:
— Спасибо, Костя.
— Не за что. В следующий раз не надо стрелять без команды.
Суворов кивнул и закашлялся.
— Постой здесь, пока я закончу.
Покойник потерял всякую прозрачность и болтался в пасти шакала сломанной куклой. Руки-ноги мотылялись из стороны в сторону, голова стучала по полу баскетбольным мячом, а на лице мертвеца застыло жалостное выражение. Кричать он уже и не пытался, молча принимая экзекуцию.
— Анубис, фу!
Шакал покосился на меня тёмным глазом, дёрнул ушами и швырнул покойника в угол склепа.
Мертвец ударился о стену, сполз на каменный пол и попытался снова стать призрачным.
— Ррр!
Стоило Анубису рыкнуть, как покойник вернулся в плотский облик. Пошатываясь, он поднялся на ноги, злобно зыркая по сторонам.
— Как ты посмел перечить некроманту?
Под моим взглядом мертвец стушевался и опустил голову.
— Прости, Владыка!
— Бог простит, а я могу только наказать. Почему ты не ушёл, как положено?
Покойник задёргался, будто в судорогах.
— Меч!
— Что?
— Они забрали мой меч! — В голосе мертвеца послышались истерические нотки. — Я барон фон Шворц! Я рыцарь Священной Римской империи! Я бился с турками, приводил к покорности мятежников и побеждал на турнирах. В году… ммм… не помню, я пал в битве. Был похоронен в усыпальнице предков с мечом в руках.
Он громко клацнул зубами, так что челюсть оторвалась и чуть не упала на пол. Пришлось ему рукой ставить на место эту часть тела.
— А они…. И двух дней не прошло, могилу открыли! Наследнички. — Зубы скрипнули в бессильной злобе. — И забрали меч. Мой меч! Пушть вернут немедленно!
— Тихо. — Я дождался, пока мертвец замолчит. — Сколько лет назад это случилось?
— Не жнаю. — Покойник всё никак не мог поставить челюсть на место. — Двешти, тришта, может быть. Я не считал.
— Твой меч давно проржавел и развалился.
— Нет!
— Да. Так что пошёл, лёг в гроб, и чтобы я тебя больше не видел. Если мне хоть раз пожалуются, что ты вышел из склепа — будешь до Страшного суда не только челюсть подбирать, но и руки-ноги.
Мертвеца затрясло.
— Меч! Не могу без меча. Владыка, позвольте мне его поискать. Даю слово чести, что больше не буду никого душить. Прошу!
— Сколько раз мне повторять? — я повысил голос. — Нет твоего меча.
— Владыка, — заканючил покойник, — нельзя без оружия. Рыцарь должен…
Я поморщился. Так просто его не загонишь в могилу одними разговорами. Тут надо или найти подход, чтобы он сам успокоился, как я сделал с Фролом, или попробовать развоплотить с помощью Анубиса. Только насчёт последнего у меня были сильные сомнения: Талант скептически хрюкал, когда я думал об этом варианте. То ли не видел возможности, то ли просто не желал закусывать этим древним мертвецом. Подозреваю, если я надавлю на Анубиса, он, может, и уничтожит заложного, только приятного в этом будет мало.
Пока я раздумывал, мой взгляд задержался на Суворове. Подполковник пришёл в себя и держался молодцом. С некоторым удивлением он разглядывал мертвеца — без отвращения, больше даже с жалостью. Стоп! А что если попробовать?
— Саша, — шепнул я ему, — тебе твой палаш сильно дорог?
Суворов непонимающе посмотрел на меня и несколько секунд соображал, что я от него хочу. Лицо его осветилось пониманием, он улыбнулся и кивнул.
— Барон! — подполковник шагнул к мертвецу. — Вашего меча уже нет. Может быть, вам подойдёт достойная замена?
Заложный покойник сбился, перестал ныть и опять уронил челюсть на пол.
— Ше шнаю, ше шнаю. Шешь эшо не шешезка, — мертвец наконец привёл себя в порядок, — а оружие рыцаря.
— Я дворянин и офицер, — Суворов обозначил поклон. — Прошу принять мой палаш как дань уважению вашему рыцарскому духу. Клинок побывал в бою несколько дней назад и достойно проявил себя.
Он вытащил палаш из ножен и протянул на вытянутых руках.
— Да? — барон фон Шворц подошёл ближе, наклонился, провёл носом над лезвием и расплылся в блаженной улыбке. — Он убивал! Я чувствую, как он пахнет кровью. Да, это достойный клинок.
Мертвец схватил палаш и прижал к груди, будто ребёнок игрушку.
— Да… Я снова чувствую себя рыцарем.
Фон Шворц куртуазно поклонился мне, затем Суворову и отсалютовал нам клинком. Больше не говоря ни слова, он пошёл куда-то в глубину склепа.
Не сговариваясь, мы двинулись за ним следом. Заложный покойник добрёл до саркофага у дальней стены. Крышка каменного гроба была сдвинута, и он легко забрался внутрь. Завозился там, устраиваясь поудобнее, пошуршал несколько минут и затих. Эфирное поле вздрогнуло, и по склепу промчался порыв холодного воздуха. Голова шакала ухмыльнулась, показав зубы, и растаяла.
* * *
Мы с Суворовым подошли к саркофагу и заглянули внутрь. Вместо заложного мертвеца там лежали истлевшие кости, проржавевший до дыр железный нагрудник и рукоять палаша, до неузнаваемости постаревшая.
— Матерь Божья, — Суворов перекрестился.
— Барон фон Шворц покинул нас.
Дело сделано, призрак больше не будет
