Магические ритуалы и обереги - Евгения Владимировна Потапова
Вручила иголку и нитку Славе и сказала, чтобы зашивал свой пиджак сам.
– У нас бабушка это делала, – надулся он как мышь на крупу.
– Отнеси бабушке, – ответила я. – Она же порвала твой пиджак, – сказала я с сарказмом.
– Это женская работа, – упрямо ответил он.
– А мужская какая? – поинтересовалась я.
– Ну там прибить что-нибудь, землю вскопать, отпилить чего-нибудь.
– У нас не все грядки вспаханы, – пожала я плечами, – да в козлятнике я сегодня не убиралась, можно и курятник почистить, а еще нужно полочки перевесить в летнем домике, и у деревьев сухие ветки попилить. Список продолжать?
– А папа… – начал он.
– А папа твой работает днем и ночью, чтобы тебе было что рвать и что есть. Я тебе зашиваю пиджак, а ты вот эту всю работу мужскую делаешь в отсутствие отца.
– Ну, я прямо не знаю, Золушок какой-то, – возмутился он.
– А я злая мачеха, – нехорошо захохотала я.
– Сам порвал, сам зашью, – ответил он, забирая нитки и иголку.
– Вот и ладненько.
Саша заскочил на обед. Заглянул к сыну в комнату, тот сидел и медленно шовчик за шовчиком зашивал пиджак.
– О, молодец, мужик, – похвалил его Саша. – Уважаю, – показал палец вверх и отправился обедать на кухню.
– Ты бы с сыном поговорил, – сказала я.
– Он что-то натворил?
– Нет, но его что-то беспокоит, – ответила я.
– Попозже поговорю, поскакал я. Бедолагу навещу в кутузке.
– Про сына не забудь, он родной, – покачала я головой.
Саша пообедал, положил в баночку еду и снова уехал. Вот до чужого дядьки дело есть, а с родным сыном поговорить некогда.
Часов в пять вечера позвонила Матрена.
– Чего делаешь? – спросила она.
– Работу работаю, – ответила я.
– Ехай ко мне, – велела бабулька.
– Это зачем?
– Лизкина бабка приехала. Посмотришь на нее, ты такого точно в своей жизни не видела. Варенье не привози, мы с Лизкой свое наварили.
– У меня тут кое-какие дела запланированы на вечер, – мне не хотелось куда-то тащиться и смотреть на Лизкину бабку.
– Знаю я твои дела, опять пойдешь искать со своим бесом приключения на пятую точку. Он на тебя плохо влияет. Тебе точно надо это видеть, ты не пожалеешь, – сказала она. – И я дам тебе телефоны людей с подселенцами.
– Уговорила, – буркнула я.
Катя учила уроки, Славка собирался к деду с бабушкой.
– Ты всё выучил? – спросила я.
– Да, нам всё устно задали.
– Знаешь, а меня в детстве никто не контролировал, – сказала я.
– И ты сама все учила и была круглой отличницей? – улыбнулся парень снисходительно.
– А вот и нет, я прогуливала уроки. В библиотеке набирала кучу книг и читала дома целый день. А еще делала домашку на переменках на подоконнике и ухитрялась за пять минут прочитать целую главу по истории или географии.
– Так перемены короткие, – удивился Слава, с восхищением смотря на меня.
– Учись, студент, – усмехнулась я. – Когда много читаешь, приобретаешь навык беглого чтения. Есть и другие секреты, но пустой голове они все равно не помогут.
– Я забыл, там еще математика осталась, – вернулся он назад в комнату.
Сказала детям, что я к Матрене, еда на плите и вернусь быстро.
Нырнула в крокодильчик и рванула к старушке-веселушке.
Приехала. Зашла в дом и не поверила своим глазам: на диване сидели две Матрены, только в разной одежде. Головой потрясла, поморгала усиленно, присмотрелась, нет, всё же разные они. Наверно, вот от них такая энергетика идет.
– Знакомься, это Агнета, а это Лидия Пална, – представила нас Матрена. – Пойдемте чай пить. Лизонька, идем, поможешь мне на стол накрыть.
Матрена с Лизой вышли из комнаты. Лидия Павловна встала со своего места и стала внимательно меня разглядывать. Как-то изменился воздух в комнате, реальность стала нереальной. Я не сводила с нее глаз. Из-за спины у нее кто-то отделился и подошел ко мне. Пахнуло чем-то неприятным, животным каким-то. Тень была в два с половиной метра роста, под самый потолок. Она обошла меня, втягивая в ноздри воздух. Я слышала дыхание тени, ее ворчание. Где-то вдалеке послышался звук бубна и заунывное пение, к животному запаху примешался дым костра, пахло какой-то травой и жиром. Повеяло холодом.
Тень вернулась на место и встала за спину своей хозяйки. На шее у бабульки висел шнурок с клыком какого-то животного. На нем были нанесены непонятные знаки и рисунки.
– Медведь? – тихо спросила я.
– Угу. Первый раз вижу женщину, у которой за спиной стоит шудхэр, и она с такой чистой душой. И не ты ему подчиняешься, а он тебе, – покачала она головой.
Мы прошли на кухню, на веранде чай пить было уже холодно. Коловерша на глаза не показывался, видно боялся «медведя» гостьи. Я и сама его боялась, да и эта женщина во мне какой-то животный страх вызывала.
Бабульки вынули трубки, закурили. Болтали, чай пили, смеялись. Матрена вся светилась, словно встретила свою старую приятельницу, закадычную подругу. Лизонька молчала и внимательно слушала. А я мыслями уносилась в далекий северный край, где холодно практически весь год, где растут многовековые сосны, где вода в горных реках ледяная и прозрачная, а где-то слышен звук шаманского бубна и заунывная песня шамана разносится по всей округе.
Пы.сы. Шудхэер – бес, черт.
Не злите бабушку
Пошла на звуки и запахи, все глубже погружаясь в видение. Уже все органы чувств были задействованы, ощущался ветер, легкий холодок, привкус дыма на языке. Шла на заунывное пение и стук бубна. Где-то далеко, сквозь видение, мне слышался голос Матрены:
– Ой, вот мы с тобой надымили, девки-то наши поплыли.
– Не трогай их, всё идет как надо, – послышался хриплый голос шаманки.
Я стала озираться. Рядом бежала Лизонька, а за ней огромная рыжая лиса. Сама обернулась, вслед за мной вышагивал огромный белый тигр, неслышно ступая по земле. Под звездным небом темным пятном парил красный дракон.
– Иди, не бойся, – услышала его голос.
Побежала, в ушах засвистел ветер. В груди всё трепетало, как от предвкушения какого-то радостного и приятного события. Мы с Лизой практически одновременно ворвались на небольшую полянку, в центре которой горел высокий костер.
Вокруг него ходил какой-то шаман-старик, стучал в бубен и
