Пробел в биографии - Анна Викторовна Дашевская
– Добрый вечер, госпожа коммандер, – блондинка в лиловом склонила голову.
– Добрый вечер, мадам Леруа, – Лавиния вернула поклон.
– Как вам здешнее общество?
– Честно говоря, я ещё не успела присмотреться.
– О, этот сплетник наверняка обо всех нас всё рассказал!
«Забавно, а доктор называл сплетницей как раз вас, мадам!»
Разумеется, вслух госпожа Редфилд этого не сказала, просто улыбнулась.
– Ну что вы, мы говорили исключительно по делу. Вы ведь знаете о смерти Клода Тезье, моего управляющего? Не помню, чтобы я видела вас на похоронах, надеюсь, вы приедете завтра в «Лаванду» на поминальный обед?…
– Ох, госпожа коммандер, – мадам Леруа поджала губы. – Знакома я с господином Тезье была мало, но такое ужасное событие… Ведь совсем молодой человек! А на похоронах я действительно не была, – Лавиния подняла бровь, и пожилая дама сказала со вздохом, – Я не в самых лучших отношениях с бывшей мадам Тезье.
– Ну, я её и вовсе не знаю…
– Ничего, ещё познакомитесь. Думаю, сегодня её не будет, господин Брюссоло не настолько выжил из ума, чтобы её пригласить, но завтра, вот увидите, она явится на поминальный обед, как ни в чём не бывало.
– Поскольку устраиваю его я, надеюсь, вы придёте. Думаю, у нас найдётся о чём поговорить!
Обменявшись улыбками, дамы расстались, и Лавиния поискала взглядом отца Андре. Ага, вон его белый балахон… И маркиз Кассунель рядом, отлично.
В поместье Лавиния вернулась поздно, уставшая, голодная и злая, как шершень. Марджори, поглядев на свою работодательницу, только вздохнула.
– Пойдём-ка на кухню, – сказала она. – Мадам Тома оставила для тебя настоящий провенсальский доб[1]). Вина принести?
– Спрашиваешь, – фыркнула госпожа Редфилд. – Давно я так бездарно не тратила время! Да ещё и еды толком никакой не было, тарталетки какие-то. Не понимаю, почему это называлось ужином…
После солидной порции мяса и бутылки вина, разделённой с секретаршей, Лавиния почувствовала себя куда лучше. Настолько лучше, что на вопрос Марджори о том, с кем и о чём удалось поговорить, не выругалась, а только махнула рукой.
– Вроде бы и со всеми, кто должен был знать Клода, я так или иначе побеседовала, но ничего полезного пока не узнала. Ну, или не поняла, что это именно оно, полезное! Все говорили, какой он был прекрасный человек, все в один голос ругали Луизу Камуан, все удивлялись столь ранней кончине. Чтобы кто-то всерьёз врал, я не заметила, но как проверишь? Прочитать мысли я могу лишь при прикосновении, и не мгновенно. Не могла ж я всех хватать… С другой стороны, кто-то ведь сообщил этой женщине о смерти Клода практически моментально, раз она появилась в «Лаванде» на следующее утро.
– И этот кто-то был наверняка из города, – кивнула Марджори. – Сообщить могли только магвестником, а в поместье никто не владеет магией настолько, чтобы его отправить.
– Или тщательно это скрывает.
– Или так, не буду спорить. Но скрытое ты, как обычно, обнаружишь. А пока поверим мадам Тома, она-то каждого в «Лаванде» знает до последнего волоска. По её словам…
– Погоди-ка, – прервала её Лавиния и щёлкнула пальцами, ставя полог от подслушивания. – Можешь считать меня параноиком, но я слышала какой-то шорох за окном. Вот теперь рассказывай.
– Лучше быть живым параноиком, чем мёртвым идеалистом, – Марджори очень по-галльски пожала плечами и вернулась к рассказу. – Так вот, по словам мадам Тома, среди тех, кто здесь работает, люди в основном приличные и честные. Есть, конечно, и с гнильцой…
– Это она так сказала?
– Именно! Но гнильца эта, она, как бы сказать… Другая. Один из виноградарей не знает меры в выпивке, другой скверно себя повёл с девушкой. Есть супружеская пара, где жена не может удержаться и не гульнуть от мужа, а он её потом колотит. Но это всё другая история, простая, как табуретка.
– Понимаю. У того, кто положил в карман Клоду Тезье амулет, разорвавший его сердце, куда более изощрённый ум.
– Вот! Именно – изощрённый ум. А если он притворяется более простым…
– Невозможно притворяться двадцать четыре часа в сутки семь дней в неделю, – допив вино, Лавиния встала. – И, как только он на минуту приподнимет маску, мы его увидим. Что не отменяет обычную, ежедневную, рутинную работу. И завтра после поминального обеда я отправлюсь в Лютецию к командиру Легиона выяснять, кто такой Клод Тезье, и чего мы не знаем о его жизни.
* * *
На поминальный обед собралось народу даже больше, чем на похороны. Уходя из особняка мэра города Жансон, госпожа Редфилд передала ему портальный кристалл.
– Предупредите всех, кто решит не связываться с экипажами, чтобы попросту собрались у вас. Кристалл настроен на «Лаванду», довольно будет сжать его и проговорить активационную фразу.
– Да, госпожа коммандер! – похоже, только сейчас до господина Брюссоло дошло, что разговаривает с ним не только владелица самого крупного поместья в окрестностях его города и коммандер Службы магбезопасности, но и баронесса, и профессор Коллежа Сорбонны, и доверенный маг его величества…
А он-то собирался слегка подзаработать на предоставлении экипажей для тех, кто отправится на поминальный обед! Ох, не иначе, Великая матерь его, дурака, остановила… Мэр сглотнул и молча поклонился.
Наверное, около восьми десятков гостей уселось за длинные столы в парадном дворе поместья «Лаванда». От палящего солнца их закрывал белый шатёр, который бесценная мадам Тома накануне отыскала в кладовых.
– Полвека под заклинанием пролежал, – сказала, она, встряхивая плотную ткань. – Свадьбу господина Эжена тогда праздновали. Конечно, когда сын его женился, здесь не отмечали. Клод и Луиза расписались в мэрии и уехали в свадебное путешествие, вот и всё.
– Мадам Тома, неужели вы помните свадьбу предыдущего управляющего? – простодушно восхитилась Марджори.
– А чего ж не помнить? – та равнодушно пожала плечами. – Мне тогда, конечно, лет было немного, но мозги-то были. Так что, ваша милость, госпожа баронесса, что подаём-то?
– А что положено? – поинтересовалась Лавиния.
– Так пирог! Пирог луковый – писсаладьер, и свиные колбаски с рататуем.
– Вот их и подадим. Найдётся у мясника достаточное количество этих самых колбасок?
– Найтись-то найдётся, да если б самой сделать, вышло бы вполовину дешевле, – мадам Тома вздохнула так тяжело, словно в каждую колбаску вкладывала собственные деньги.
– Угу, а потом вы бы свалились без сил, – госпожа Редфилд нахмурилась. – Значит, так: наймите помощниц, сколько нужно, пусть лук режут и тесто месят. И отправьте посыльного к мяснику, пусть возьмёт пару сотен этих самых колбасок. Лишними не будут. Что ещё?
– Ну, муки и масла у
