Дядя самых честных правил 3 - Александр Горбов
— Пустая шкатулка была?
— Да, почитай, пустая. Александр Семёнович там бутыльки хранил. Крохотные, меньше пальца, и горлышки сургучом залиты. Я думал деколон кёльнский, открыл одну, а оттуда тиной пахнет.
Сторож разочарованно махнул рукой.
— Пущай забирает, не жалко. Мож, барышня сполоснёт пузырьки да нальёт духи тудысь, всё польза.
От слов сторожа у меня по спине пробежали мурашки. Есть у меня очень нехорошие подозрения, что Рокк хранил в этих “пузырьках”, запечатанных сургучом. И чем могло обернуться, открой Игнат другую бутылочку. Впрочем, оно и обернулось, только не в пустой усадьбе, а в Касимове.
— Барышня куда уехала, не знаешь?
— В Касимов, ваше благородие.
Да, так и есть. Похоже, не судьба найти эту девицу живой. А вот судьбу шкатулки выяснить надо — мало ли какая дрянь там ещё может быть.
Я кинул сторожу ещё рубль, за важные сведения.
— Спасибо, братец, уважил.
— Благодарствую, барин, — он поклонился, — не дали помереть с голоду.
Послышалась частая дробь шагов. Из тёмного провала двери выскочил Сумароков. На лице старичка смешались разочарование и досада.
— Едемте, Константин Платонович, у нас мало времени.
Не сбавляя шага, он сбежал по ступенькам крыльца и пошёл к карете. Так-так, похоже, Сумароков не нашёл то, что искал. И я практически уверен, что именно.
— Бывай, Игнат, — я хлопнул сторожа по плечу, — не мели больше языком про шкатулку, ни за рубль, ни за сто. А то неприятностей не оберёшься.
Больше здесь делать было нечего, и я двинулся за Сумароковым.
* * *
Карету тряхнуло на ухабе, но старичок-археолог даже не обратил внимания. Как выехали из Кудрино, так он и впал в задумчивость, хмуро сведя брови. Даже к чаю больше не притронулся, только смотрел в окно и жевал губами.
— Пропали образцы заразных болезней? — шепнул я ему тихонько.
— Да, пропали. — ответил он автоматически и тут же дёрнулся. — Что? Нет, ерунда, задумался о своём. Что вы спросили?
— Василий Петрович, давайте начистоту. Меня не интересуют ваши масонские тайны, своих забот хватает. Но сейчас мы занимаемся одним делом, так что скажите откровенно — у Рокка была коллекция болезней?
— О чём вы, Константин Платонович?! — Сумароков театрально изобразил удивление, но слишком уж наигранно. — Какая ещё коллекция? Я только проверил дом и ничего больше.
— Вы лжёте мне, Василий Петрович.
— Я?! Да как вы смеете!
— Тогда простимся прямо здесь, — я дёрнул за шнурок на стене, командуя кучеру остановиться. — Разбирайтесь с эпидемией, а я поеду домой.
— Константин Платонович, вы обещали!
— Знаете, Василий Петрович, я терпеть не могу, когда меня используют втёмную. Не желаете рассказывать? Пожалуйста, не надо. Тогда и мне не следует ехать в Касимов, чтобы случайно не узнать ваши страшные масонские тайны.
— Они не мои!
— Ага, значит, я прав и тайны всё же есть.
Карета остановилась.
— Дмитрий Иванович! — я распахнул дверь и махнул рукой Кижу.
— Погодите, — Сумароков схватил меня за локоть, — погодите, Константин Платонович. Что же вы так внезапно…
Он закашлялся.
— Останьтесь, я всё расскажу. Без вас мне не справиться, так что выбора нет.
К карете подъехал Киж на сумароковской лошади.
— Хорошо, сейчас мы продолжим разговор. — бросил я Сумарокову, вышел из кареты и поманил мертвеца
Он спрыгнул с лошади и подошёл вплотную.
— Вернись в усадьбу, — шепнул я ему, — людей не трогай, обыщи кабинет. Возможно, там остались какие-нибудь бумаги, письма, дневники.
Киж ничуточки не удивился и уточнил:
— Амулеты? Магические вещи? Тайники?
— Точно. Особенно меня интересуют письма некой Софьи Львовны и всё, связанное с масонами. Постарайся, чтобы тебя никто не видел. Как закончишь, ищи нас по дороге в Касимов.
Поручик кивнул, вскочил в седло и пустил лошадь в галоп.
— Поехали! — я махнул кучеру и вернулся в карету.
* * *
— Я знаком с Рокком не слишком близко, — Сумароков прихлёбывал чай и рассказывал свою историю, — мы, знаете ли, из разных масонских лож. Так сказать, чуточку конкуренты. Но я мало интересуюсь дрязгами вольных каменщиков — раскопки гораздо важней, если по совести.
— И что вас свело?
— Его интерес к старым могилам. Он приехал ко мне лет пять назад и спросил совета: как раскопать древнее чумное захоронение.
— Почему именно к вам?
Сумароков гордо выпятил грудь.
— Я известный специалист, знаю, как работать с такими вещами. Приходилось и подобные могильники раскапывать, даже и похуже.
— А ему зачем это надо было?
— Вот, я его об этом тоже спросил. И знаете что? Он достал шкатулку с запечатанными флакончиками и стал хвастаться: что вот, мол, собираю коллекцию опасных болезней. Осталось собрать ещё пять, и будет полный набор.
Старичок-археолог покачал головой.
— Тут-то мы и поругались. Я потребовал клятвы, что он никогда не привезёт коллекцию в Москву или Петербург.
— Представляю.
— Нет, не представляете! — Сумароков сверкнул глазами. — Дело дошло до магистров наших лож. Скандал случился! В конце концов ему пришлось поклясться, что коллекция не покинет его имения.
— Понятно почему он уехал в Петербург и оставил её в там.
— Да, — Сумароков кивнул, — и написал мне издевательское письмо. Мол, уезжаю и вынужден сдержать слово. А раз вы такой умный, то и забота о коллекции теперь на вас.
— Оригинальная месть. Но ведь уехал он полгода назад, так?
— Забыл я, — старичок вздохнул. — Раскопки начались, другое, третье, дела всякие. Вот и запамятовал. А как эпидемия пошла, так сразу вспомнил.
— Нехорошо получилось, Василий Петрович, очень нехорошо.
— Константин Платонович, мы с вами договаривались! — встрепенулся Сумароков. — Вы обещали об этом молчать!
— Помню и сдержу обещание, — я потёр лицо ладонями. Археолог страшно боялся, что я донесу властям о его преступном бездействии, так что пришлось пообещать не кляузничать. — Василий Петрович, синяя оспа была у него в коллекции?
— Не знаю. Честное слово, не знаю! Но больше этой заразе неоткуда взяться. Её вспышки бывают южнее, а здесь практически не случаются. Тем более зимой!
Я задумался, Сумароков тоже молчал, разглядывая снежный
