ЧОП "Заря". Книга пятая - Евгений Александрович Гарцевич
«…нормально…» — хмыкнул Ларс: «…во-первых, мельчают государи… Вот прадед его был ого-го! А во-вторых, его же там прессуют, как коровью титьку. Так что скажи спасибо, что успели живым застать, если, конечно, он уже не овощ…»
«…типун тебе на язык, а потом на кол за такую крамолу…» — выдал Муха.
Я призвал фобосов к тишине, еще раз сверился с запасом воздуха и аккуратно побрел вперед. Хотел выбрать оптимальное направление — так, чтобы поближе к берегу, но без фобосов из второго охранного кольца. Но не смог — под ногами стал попадаться всевозможный мусор. От каких-то обломков до запутанных обрывков сетей. Которые, как живые змеи, все время норовили опутать ноги. Я опять чуть не крякнул, вонзив в ногу рыболовный крючок, а потом чудом разминулся с битым стеклом.
Экологию, похоже, в идеологию Грешников не завезли. Что же еще один знак, что друзьями мы не станем. Я нащупал более-менее ровную площадку, убедился, что рядом никого нет, оттолкнулся и всплыл на поверхность. Высунулся по кончик носа, восстанавливая запас воздуха, и огляделся.
Со стороны берега открылось несколько новых объектов поселения. Впереди был гараж для лодок, сейчас пустой. Он уходил вглубь берега почти на десять метров, а оттуда можно было незаметно проскочить почти до кургана. Нужно было только подловить и разминуться с двумя патрулями, которые кружили рядом. А потом разобраться с теми, кто стоял у входа.
Ладно, как говорится, перед прорывом не надышишься. Я вернулся под воду, сжал финку покрепче и поплыл в самый широкий проход между темными пятнами. И через десять метров лицом к лицу встретился с оплывшим раздутым лицом утопленника.
Белые глаза без зрачков, гнилые зубы в открытой пасти, откуда выплыло нечто похожее на пиявку, только с парой десяток ножек. Пальцы были на месте, толстые разбухшие сардельки с острыми грязными ногтями. Оторвать что-то вряд ли смогут, а вот заразу занести за милую душу.
Но утопленник не атаковал — изучал, пытался идентифицировать или ждал какого-то пароля. Чем больше я молчал, тем больше он хмурился, а за его спиной подтягивались остальные темные сгустки. Ощущение такое, будто мою чистейшую ауру трогают грязными руками и пачкают. Словно кто-то слепой ощупываем меня, пытаясь понять мою форму.
Я зажмурился, представляя, что «тучка вовсе не медведь», а случайно проплывающий по речке мейн. Отдал своему фобосу еще больше силы, чуть было не переборщив настолько, что сам не начал верить в то, что я утопленник. Мыслительные процессы замедлились, температура тела, и особенно мозга, стали снижаться.
Утопший страж все тыкался в мою ауру, пингуя меня на тему свой-чужой. И кажется, контакта не было. Жирные складки над его ртом поползли в сторону, оголив уже не зубы, а гнилую десну. А внутри темные сгустки ауры начали сжиматься в подобие пружины перед броском.
Вода вокруг меня всколыхнулась, и по бокам материализовалось еще два утопленника. Патлатое тощее тело с наполовину оголенным черепом слева, и какой-то обрубок без ног начал когтями скрести в мою штанину справа.
Это уж перебор, надо брать диалог в свои руки и направлять в нужное русло. Раз «медведь не тучка» не работает, значит, медведь должен стать «боссом местной качалки».
Новая фокусировка на мейне, калибровка и перестройка и подача силы в руку. Давно я не пользовался этим навыком. Руку с финкой пока расслабил и отвел в сторону, а вторую начал накачивать энергией, сливая ее с мейном. Коже не вздулась, но посерела, покрывшись чем-то похожим на чешую. Пальцы затвердели, а из ногтей вылезли костяные когти-шипы. Сантиметра два — на зависть не только марвеловскому человеку-пантере, но и всем утопленникам в мире. Хоть маникюрный салон открывай! Чисто для своих!
Как только трансформация завершилась, я схватил стоящего передо мной стража за горло, провалившись в трухлявую плоть и, не обращая внимания на облачко гноя, расплывающееся вокруг, сдавил. Встряхнул утопленника и подтянул к себе, типа в глаза смотри.
А теперь сам начал его прощупывать.
Не пытался изгнать и переварить (это могут почувствовать Грешники, да и много вокруг уже собралось утопленников), но начал выискивать ключевые точки самой сути фобоса. Ту боль и ее последствия, которые сделали его таким. Страх, обида, жестокость, жажда крови — все те эмоции, которые я никогда не пожелаю нормальным людям. Взял их, усилил и отправил обратно в стража.
Сработало.
Сначала отвалился обрубок, который уже практически стиснул костлявые пальцы вокруг лодыжки. Потом отступила патлатая и, наконец, сдался страж. Спрятал клыки и прекратил сопротивление, хотя еще секунду назад, дергал шеей. Обмяк и, как только я разжал пальцы, отплыл в сторону, пропуская.
Я рванул, не разбирая дороги, не парясь, что вокруг меня может бурлить вода. Бросился в сторону лодочного гаража, вынырнул под узким причалом и забрался внутрь постройки. Рухнул на кучу из сетей и канатов и понял, что никак не могу вдохнуть.
Меня трясло. Крупные капли пота, смешивались с водой и скатывались на пол. Минут пятнадцать я пролежал так в темноте, не двигался, стараясь выгнать из себя остатки чуждых для меня эмоций. А гадость будто въелась, как жвачка, забытая в стиральной машине.
Где-то на улице дважды слышался, проходящий мимо, патруль.
Я перебрался к двери и приник щелочке между досками, ориентируясь на стучащий в висках пульс, отсчитал время, когда патрульные снова пересеклись. Выпустил Белку на разведку, изучая маршруты, и стал ждать нового прохода.
Достал снаряжение — обвешавшись по самое не балуйся. На плече «шмайсер», за спиной «кочегар», на груди перевязь с гранатами, а в руках «задира» с глушителем.
«…что, босс? Идем ва-банк?» — хмыкнул Муха: «…лапку далеко не убирай…»
— Готов?
«…всегда…»
— Ты прямо пионер. Не зависай, это комплимент. Погнали, Ларс, прикрывай.
Как только патрули прошли мимо, я бесшумно выскользнул из сарая, пересек узкую улочку, сныкавшись большой бочкой для дождевой воды. Оттуда гуськом прокрался под темными окнами небольшого сарая и там уже припустил к кургану. Зашел сзади и прячась в тени редких кустов, росших на склонах, стал пробираться к входу.
Остановился за несколько метров,
