Любить сложно, не любить невозможно - Лана Мур
— Значит, никто из нас не может обратиться, — подвел он итог.
— То есть, мы стали обычными людьми? — взвизгнула Абхи, — Навсегда? Я теперь такая же, как все эти дурочки? Но почему это произошло.
— Я пока не знаю. Но обязательно выясню, — пообещал Аниш.
— Мой мальчик! — миссис Прамара чуть не рвала на себе волосы. — Если он тоже стал обычным человеком и пошел к кошкам, что с ним станет?!
Она вихрем пронеслась в ванную, вылетела оттуда уже одетая в сари и бросилась к дверям. Муж перехватил ее за запястье и дернул к себе.
— Тебе меня не остановить! Я спасу своего ребенка! — кричала она, оставляя глубокие царапины на пальцах мужа.
— Все пойдем! — отрезал Аниш. — Пять минут на сборы и жду всех в гостиной.
Ответом ему было молчание. Недоверчиво глядя на отца, Абхи медленно отступала.
— Папочка, я ведь твоя дочь, — зная, что это растрогает отца, она постаралась придать лицу самое беззащитное выражение. — Если мы стали обычными людьми, то встречаться с кошками опасно. — Ты ведь не хочешь рисковать еще и дочерью?
А мальчишки тем временем тихо давали заднюю.
— А ну, стоять! — проревел Аниш. — К Сисодия идем все! Кто вовремя не спустится в гостиную, перестанет быть частью семьи! Марш по комнатам.
Абхи продолжала умоляюще смотреть на отца, но на этот раз ее взгляд не возымел над ним действия, и все уныло побрели переодеваться.
***Через отпущенное Анишем время, все семейство собралось в гостиной. Только старшее поколение женщин остались в традиционной одежде, Абхи предпочла спортивный костюм и удобные кроссовки. Ее кузены растерянно жались в углу. Исчезла атмосфера азарта и радостного возбуждения, а их место заняло напряжение неуверенности. Не было все время скрывающегося за портьерами Маниша. Приемный член семьи редко говорил на подобный сборищах, но если говорил, то всегда по делу. А Аниш сейчас, как никогда, нуждался в трезвом взгляде со стороны. Шакалы не нуждались в оружии. Но сейчас они стали людьми и с чем пойдут к пантерам? У кошек и раньше было преимущество в силе. Шакалы могли взять только количеством. Сейчас же даже это преимущество теряло значение перед силой противников, которых возможно стало больше на две особи. Аниш, опираясь на раму, задумчиво смотрел в чернеющий за окном сад и на тихо вздыхающее озеро.
Эту же мысль озвучила и дочь:
— Папа, мы с голыми руками пойдем к Сисодия? Что мы сможем им предъявить, если откажутся отдавать брата?
Аниш обернулся и обжег дочь суровым взглядом, потом осмотрел всю семью.
— Сожгли их родителей, сожжем и их, если не вернут сына, — от удара кулака жалобно звякнуло стекло. — Несите в машины все масло, что есть в доме, — кивнув на кухню, распорядился он.
— Как ты можешь?! — возмутилась жена. — Оно для служений!
— Вот и будет служение за нашего сына, — мрачно усмехнулся Аниш и прикрикнул: — Живее!
Семейство рассыпалось по дому и, распахнув двери всех кладовок, стаскивали к гаражу канистры со всем, что горит. Когда полки опустели, члены семья снова собрались гараже и, повинуясь Анишу, расселись в автомобили.
***Неспокойная ночь выдалась у города. Только безумные байкеры закончили сновать туда-сюда, будить на пустых улицах эхо, тревожить дремлющие в проулках тени, беспокоить уснувший ветер, как воцарившуюся наконец тишину вспорол рев мощных автомобильных моторов. Вздрогнув, недовольно зашелестели деревья, тяжело вздохнуло озеро. Тихо бранясь, мелкие волны ворчливо лизали берег, а лунная дорожка раздраженно сморщилась.
Но, удаляясь к лесу, гул стихал, зеркало воды разгладилось, перестало подергиваться отражение величественного дворца, и серебристый отблеск, подмигивая, снова заигрывал со звездами.
А тем временем автомобили двигались на запад. Выныривая из густой тени, они сверкали черным лаком и снова исчезали во мгле, только приглушенное рычание выдавало их присутствие.
Приблизившись к черной кромке леса, кое где прорезанной молочно-белыми лучами, авто остановились, их дверцы распахнулись и выпустили группу людей.
Женщина и мужчина сразу же бросились к извилистой тропинке, еще двое старших, а так же юноши и девушка, замешкавшись, топтались на шоссе, заливаемые белесым светом.
— Что замерли? — обернулся Аниш. — Берите канистры и вперед, — он сделал еще шаг, углубляясь в молчаливую темноту.
— Знаешь, — неожиданно за спиной раздался твердый голос. — Много лет назад я поддержал тебя в прихоти уничтожить семью Сисодия. Тогда они были уязвимы, а мы сильны. Да и рисковали только собой. Сейчас на кону стоит жизнь моих сыновей. Одного я уже потерял из-за того, что кошки не дают тебе покоя и служат напоминанием, что тебе предпочли другого. И не хочу потерять остальных в безнадежной схватке. Викрам — твой сын. Вот ты его и выручай. Тем более, что он жертва твоей ошибки. Мы с женой и сыновьями уходим. Мальчики, в машину! — скомандовал он.
— Бежишь! — круто разворачиваясь и яростно сверкая глазами, проревел Аниш. — Забыл все, что я для тебя сделал? Кому ты обязан своим положением? А сейчас, когда помощь нужна мне, трусливо сбегаешь!
— Я ничем тебе не обязан, кроме потери сына. Состояние мы зарабатывали вместе, — спокойно и деловито ответил брат, словно уже давно принял решение и только сейчас озвучил. — Разделим бизнес и каждый станет жить сам по себе. Я больше не хочу ради твоих сомнительных идей рисковать своей семьей. Прощай, — он захлопнул дверь за запрыгнувшими на заднее сиденье мальчишками, выгрузил из багажника канистры и, усевшись за руль, развернул машину к городу.
— Что же, — подвел итог Аниш, оглядев оставшееся немногочисленное семейство. — Крысы бегут с тонущего корабля. Абхи, ты тоже сбежишь и бросишь брата на милость врага? Если трусишь, беги пока есть возможность. Но имей в виду, я отрекусь от тебя, как сейчас отрекаюсь от родного брата. Ты больше не будешь частью семьи Прамара.
Абхи неуверенно обернулась на скрывшуюся за поворотом машину, потом посмотрела на сумрачную стену деревьев, оценила преимущества принадлежать к знатной семье, вспомнила, как столкнувшись у ручья, Ранбир ее отпустил — благородство врага — это его слабость, которой можно воспользоваться — и… решилась.
— Папочка, я с тобой, — поднимая одну из канистр, ответила она. — Мы не можем допустить,
