Рай-отдел - Юрий Павлович Валин

Парк на месте будущего «Музеона» был еще не совсем парк, а так — пустырь символически озелененный. Мокрые дорожки иногда еще наскакивали на островки асфальта сгинувших дворов. Между разномастных скамеек бегал суетливый сеттер, одинокая молодая мама катила поскрипывающую коляску. Впереди возвышался бледный куб огромного здания ЦДХ. Игорь привычно попытался найти место своего дома — и как обычно получилось очень приблизительно. Ластик прошедших лет порядком затер это место.

— А тебе не кажется, что нам здесь кое-кто знаком? — усмехнулся Вано.

Тетка сидела на постеленной на кривоватую лавочку газете и наблюдала за детьми, взбирающимися на раздолбанную «горку». Малый пацан свесился через перильца, намереваясь скатиться, надзирательница мгновенно погрозила ему зонтиком. Вот этот жест оказался ужасно узнаваем…

С годами Мурзик малость прибавила в объеме, но держала себя в форме. Вот и плащ — вполне модная, стильная плащевка. Все ж еще не старушка.

— Как время-то скачет, — прошептал Вано.

Мальчишка на «горке» от смелого акробатического эксперимента воздержался, зато его сестрица-сообщница, попыталась встать на четвереньки и тыльным способом начать спуск по сомнительному желобу. За что немедля и схлопотала по заднице бабушкиным зонтиком.

На возмущенный вопль экстремалки спешно подкатила мамочка с коляской, начала совместно с бабулей выговаривать вопящему дитю. Пацан успел подобрать пустую бутылку, загрузить ее в сетку коляски и немедля попытался угнать транспортное средство. Из коляски протестующее заорали, мама с бабушкой кинулись догонять…

— Да как с таким количеством мурзиков вообще можно управляться? — засмеялся Вано.

Керсты поднялись к Якиманке, в гастрономе взяли вместо водки пачку манки и легкого «крымского», и пошли обедать.

Глава 14

Постирушки

Браслет сияет на руке!

В зубах дымится сигарета

В шикарном длинном мундштуке!

Но твой зелёный педикюр

Похож на крашеный забор!

Опять что ли⁈

— Если уж брать, то солидную, килограмм на двенадцать, с фронтальной загрузкой, — настаивал начоперот.

— И куда мы ее втиснем? — Игорь еще раз замерил угол душевой. — Тут или стираться, или купаться.

Проблема с решением стирального вопроса назрела давно, но все как-то руки не доходили. Вернее, не имелось решения проблемы слива из агрегата и развешивания выстиранных шмоток. Если в бойлерной, рабочие придут в недоумение, на верхних этажах ставить тоже довольно бессмысленно. В пищеблоке… там тоже не хотелось.

— В принципе не будем же мы одновременно купаться и стираться? — Вано со снайперским прищуром оценивал крошечную душевую. — Хотя выйдет тесновато, это верно. В общем, кто у нас хозяйственник? Вот ты и думай!

Игорь кивнул и сунул рулетку в карман камуфляжа. С товарищем начоперотом вечно так — практические проблемы у него на втором плане. К тому же грязная портянка тоже оружие, пусть и последнего шанса.

После охраны конференции гарнизон ПМБД-Я вновь впал в рутинное несение службы. За два десятка смен в актив однозначно полезных дел можно было внести лишь конфликт с пьяным рейтаром. Тоже этакий любвеобильный кавалерист выискался — по-русски ни бэ, ни мэ, а девчонок к себе на седло затащить так и норовит. Обошлись без пальбы — рейтар остался валяться в Спасоналивковском в состоянии «повреждений средней тяжести», а керсты совершили краткую конную прогулку, поочередно забираясь в неудобное седло на меланхоличном огромном мерине. Ну, седло критиковал лихой начоперот, Игорю, садившемуся на лошадь третий раз в жизни, любое седло казалось не особо удобным.

Из дел необходимых, но скучных можно упомянуть торгово-обменные операции: в небогатый 1931-й сдали три коробки «экспериментальных» карандашей «Конструктор» (по правде говоря, поганые карандаши, но там и таким обрадовались) в обмен взяли консервированных крабов, сдали деликатес в 70-х. С печатаньем этикеток «Краб кооперативный, сорта „Люкс“» пришлось повозиться, зато на вырученные средства сразу закупились и Вано лично сдал в школу-1923-го три тысячи тетрадей в клеточку и столько же в линеечку. Поскольку дар был абсолютно безвозмездным, документацией не озадачивались. Никакой выгоды подобные операции, естественно, не приносили, зато имелось некоторое чувство удовлетворения, да и крабы оказались недурны на вкус. В общем, смены проходили вроде и не напрасно, но иной раз такая тоска накатывала… И мысли о полной бессмысленности существования мироздания изводили, и личная неприкаянность допекала, хотя тут имелись подозрения, что с одной стороны допекает, а с другой…

Игорь еще раз промерил проем двери, в сердцах сплюнул и сказал:

— Всё, в следующую подходящую смену — приобретаем стиралку. Хорош маяться, у меня уже коробка белья скопилась, а носки под краном стираю.

— Тоже проблема, — хмыкнул начоперот. — Сегодня на улице девятьсот семьдесят первый, пойди в универмаг да купи дюжину пар носок. Между прочим, настоящий хлопок без всяких там эластиков. Да и дешево. Кстати, носки мы могли бы и так брать — они не роскошь, а элемент обмундирования.

— Тридцать копеек я уж как-нибудь изыщу, — проворчал Игорь, подозревая, что сегодня устами комсомольского руководства глаголет неотвратимый рок. Сейчас вот проверим что напророчит. — А где у нас носки получше продаются?

— Да фиг его знает. В «Добрынинском» недурной носочно-чулочный отдел, но там метро рядом и народу толчется погуще. Иди-ка лучше в «Ударниковский» универмаг — там на втором этаже, посередке носочная галантерея. Тащиться-то все равно, что туда, что на Добрынку.

— Угу, помню что посередке…

Вот так судьба чужими усишками лукаво шевелит, искушает. Ну не падла ли, так провоцировать?

Неспешно шагал хозинспектор переулками, сразу уклонившись от узкой и напористой Димитрова. Осень грелась на пустых тротуарах, шуршали золотистые листья, мягко каталось в стеклах солнце. Размышлений особых в башке керста нынче не имелось, так обрывки одни. Откровенно глупо себя чувствовал.