Алхимик - Роман Романович
Риск, что встречу тех, кто меня узнает, — минимальный. Ну, не верю я, что аристократы ходят, вглядываются в обычных подростков из провинциальных городов и задаются вопросом, а не знаком ли те им? А не тот ли это самый мальчик, которого они видели пару лет назад? Несмотря на доводы разума, я всё равно волновался. Мало ли как история повернется.
Вторая причина для беспокойства: не хотелось оставлять Гвоздевых одних. Тем более когда Ольга ходит с округлым животом и не так активна, как раньше. Сергею приходилось и ездить на работу, и по хозяйству часть обязанностей взять на себя. Я им помогал во всем, но, если уеду, не знаю, как они будут. Понимаю, что справятся, чай, не маленькие дети, но всё равно волнуюсь.
Беспокойство и понимание, что, если выиграю олимпиаду и это откроет двери совсем в другую жизнь, мне придется покинуть семью, приютившую меня, и отправиться в столицу учиться, толкало меня на подготовку. Я развил и укрепил печать для сбора энергии, чтобы Ольга могла восстанавливаться. По заверениям женщины, это ещё благоприятно влияло на самого малыша, и были все шансы, что у них родится сильный одаренный. Что ставило перед семейной парой новые проблемы. Сильному одаренному нечего делать в этом захолустье. Ему необходимо нормальное образование. В том числе магического направления. А это значит, надо переезжать в большой город. Когда-нибудь потом. Лет через семь.
Кто знает. Если я закреплюсь в столице, может, сумею им помочь в этом.
* * *
— Ты же мой хороший. Жри скотина, жри, — кидал я куски мяса росомахе.
Ну и зверюга. Отдельная эпопея вышла, когда я ее ловил. А потом как пытался создать такие печати, чтобы удержать тварь здесь, чтобы она случайно не выбралась и не поубивала нас к чертям. Справился, как иначе. Так пару месяцев назад началось наше плодотворное сотрудничество с диким, абсолютно неуправляемым, крайне опасным, злопамятным и яростным существом, которое я посадил на цепь. Домашний питомец, блин. Да выпусти такого в город, и начнётся массовая истерия с десятками трупов. Сергей, когда увидел, долго орал. Очень долго и громко. Закончилось всё тем, что я создал вольер, который зачаровал, и, даже действуя в полную силу, зверь оттуда не смог выбраться. Гвоздев тогда только головой качал, недоумевая, как я это сделал. Для него металлическая конструкция выглядела ненадежно. Но глаза не обманешь. Он с час наблюдал, как зверь беснуется, а защита держит.
Для надежности я ещё сигнальные печати поставил. Если тварь прорвет контур, я сразу об этом узнаю, а в доме включится передача звука, и, если там кто-то будет, он услышит, как ревет зверь.
Жрал он всё подряд. Не то чтобы я его часто кормил. Исхудала тварь со мной. Каюсь, грешен, не лучшее отношение к живому существу, но есть подозрение, что в силу ускоренного метаболизма зверь мог съесть реально сколько угодно. Тут же переварить и пустить на своё восстановление.
За этот месяц я доработал печати диагностики и собрал массу статистики. Одним из важных открытий стало то, что я назвал индексом качества одаренного тела. Он отражал то, насколько организм приспособлен к аномальным способностям. При расчетах в идеале надо было учитывать для каждой способности отдельный индекс, но у меня была не такая большая выборка, чтобы составить справочник. Регенерация — это способность. Росомаха обладал индексом в три раза выше, чем я, и в восемь раз больше, чем у Сергея. Того я тоже исследовал. Тайно. Пока мужчина за беснующимся зверем наблюдал, он сам не заметил, как встал на печать, которая и провела диагностику. Ну и потом я несколько раз приводил его в нужные места.
Замечу, что скорость регенерации — это не то же самое, что индекс, который я вывел. Отчасти индекс можно сравнить с потенциалом. Сколько раз подряд существо, будь то зверь или человек, может регенерировать. Сколько раз сможет сделать это за день. Сколько раз на протяжении недель, если каждый день будет получать урон. В обычной жизни это, может, и не так важно. Но всё менялось, если добавить энергетическую подпитку. У зверя, если его питать, предел был в восемь раз выше, чем у Сергея. С практической точки зрения это означало, что, если на тварь повесить мой амулет сбора энергии, и зверь заберется туда, где этой энергии много… он станет почти неубиваемым. Если Сергея поместить в такие же условия, о неубиваемости речи идти не будет. Почти никаких серьезных изменений не случится.
Индекс выражался в способности тела пропускать энергию, подвергаться изменениям, выдерживать нагрузки. Если совсем по-простому, тос точки зрения состава, кусок мяса росомахи очень сильно отличался от куска мяса Сергея. Пример очень грубый, но точно описывающий суть.
Один из главных вопросов, на который я хотел бы найти ответ: от чего зависит индекс и как его поднимать?
Точных ответов у меня не было. Тут нужно плотно изучать других зверей, обычных бесов, разных аристократов. Я изучил себя, но тут какое дело: из-за тех экспериментов, что ставили надо мной Коршуновы, точно неизвестно, чья тут заслуга. Может, Коршуновы проводили опыты, пытаясь научиться создавать бесов, кто их знает. Может, наоборот, подавляли способности, чтобы справляться с другими аристократами.
По уму, индекс должен зависеть от генов, окружающей среды и практик. Под окружающей средой я имею в виду те места, где обитает существо. Какая там плотность энергии, насколько быстро можно восстанавливаться. Отдельный вопрос, способны ли звери и люди находить места сосредоточения сил. Так-то должны наверняка, но они могут делать это неосознанно, а могут сознательно, в случае людей.
Гипотеза, которая из этого следовала: господство аристократии обусловлено веками селекции, которая должна была повысить потенциал. Иначе говоря, индекс качества одаренного тела у аристократа выше, чем у обычного человека. А значит, у него больше потенциала. Он может пожрать больше зверей, освоить больше практик, да и в целом развиться до больших высот. Обычный же смертный на это не способен, даже если его завалить зверями.
Это видно на примере Гвоздевых. Они тоже употребляли в пищу зверей, которых мы добывали, но я не заметил серьезных изменений. Зато заметил у себя. Надо узнать, насколько Соколовы были сильны, изучить других аристократов —
