Алхимик - Роман Романович
— Звучит так себе, — честно сказал я.
— Это законы выживания. Запомни следующее: решишь подкрасться, помни, что у бесов может быть чуткий слух. Решишь стрелять — есть те, кто пулю не заметит или увернется от неё. Кинешь гранату — могут поймать и бросить обратно, поэтому тут тоже нужно умение.
Сергей выдавал десятки таких правил, за которыми чувствовался немалый опыт. Большую часть он показывал на личном примере. Например, предложил кидать в него шишками, как имитацией гранаты. Стоит ли говорить, что некоторые из них он ловил на лету и отправлял обратно в меня? Вскоре после шишек мы перешли на камни, и стало нагляднее. У меня появилось много синяков, когда я не успевал перехватить снаряд, который прилетал обратно. Пропустишь разок и сразу понимаешь, что это, по сути, твоя смерть, будь на месте Сергея настоящий враг.
После спаррингов переходили к занятиям с ножами. Их главная особенность была в том, что я занимался в одних штанах, какой бы мороз ни стоял. А он стоял!
— Ты только Ольге об этом не говори, — предупредил Сергей на первом занятии, сам же опровергнув свои резкие слова про «нельзя врать жене». — Раз уж хочешь научиться быть… эффективным, — выделил он это слово, обойдя другое, — буду учить тебя серьезно, с учетом твоих особенностей.
— Это каких же? — напрягся я, чувствуя подвох.
Вместо ответа Сергей махнул рукой, и я вскрикнул, ощутив вспышку боли. По груди побежала кровь из длинного пореза… который быстро закрылся.
— Если будешь так же реагировать в настоящем бою, тебя убьют. Привыкай терпеть боль, юный бес.
Тьфу ты. В тот момент я пожалел, что затеял всё это. А потом жалел каждый раз, получая новые порезы. Сергей мастерски владел ножом. Мне он выдал муляжную палку, а сам пользовался настоящим оружием. И где справедливость, спрашивается? Впрочем, какая разница, если я по нему почти не попадал. Статистика была где-то один к сотне. Дерьмовая статистика, ничего не скажешь.
Дополнительной графой в боях на ножах шла закалка. Мой организм в том числе учился противостоять холоду. Я быстро усвоил свои пределы. Сколько порезов выдержу, сколько смогу драться, не сбавляя темпа. Как выяснил, стал их расширять, пробуя другие свои наработки, завязанные на алхимию.
— Ты постепенно адаптируешься, — заметил Сергей в один из особо холодных деньков. — Это хорошо, значит, у тебя есть потенциал.
— Может, на охоту сходим?
— Может, и сходим. В прошлый раз нам повезло. Зверь — штука редкая. Но ты не отвлекайся, давай ещё раз. Ага, вот так, — комментировал он мои действия. — Лучше при себе всегда иметь хороший нож. Он может дать тебе шанс. От ситуации, конечно, зависит… Но мне несколько раз нож спасал жизнь, так что мотай на ус, парень. Только ты это, в школу его не таскай, — Сергей иногда учил на славу, щедро делясь опытом, а потом вспоминал, что я школьник и к чему могут привести некоторые советы.
Раздражало. Мне хватало мозгов, чтобы не светить своими занятиями и не создавать проблем. Уж что-что, а скрываться я умею.
Спарринги и бои на ножах — это были не все мои мучения. Началась-то затея с создания полосы препятствий. На неё я шёл, отдохнув после спаррингов и согревшись. Полоса издевательств (а как-то иначе я это отказывался называть), начиналась с вкопанных в землю бревен. Как я зимой сначала нашёл подходящие стволы в лесу, как их срубил, потом распилил, потом притащил сюда, потом долбил промерзшую землю… О, это история, достойная книги про мифических героев древности. Всего-то тридцать метров протяженности. Бревна возвышались на разной высоте и стояли друг от друга на разном расстоянии. Мне надо было пропрыгать между ними. Если срывался… Ну что ж, моё тело умело восстанавливаться.
Следующее препятствие — я должен был перелезть через сетку, которую сам же прицепил и натянул между двумя деревьями. Сетка при этом болталась и под моим весом опасно раскачивалась. Как оказываешься на другой стороне — прыгаешь на скользкое бревно, а зимой оно другим в принципе не могло быть, и бежишь по нему. Если упадешь, больно не будет. Всего лишь метр пролетишь, упав, если повезет, на твердую землю, а не на корни в оврагах. Дальше — ещё лучше. Надо будет перепрыгивать через бревна, которые тоже крепил я, кто же ещё. Самое высокое находилось на высоте трех метров. Я должен был с разбегу подпрыгнуть, зацепиться, подтянуться, забросить себя наверх, а потом спрыгнуть и продолжить бег. Дальше ждало ползание по траншеям, накрытым колючей проволокой, всевозможные забеги, прыжки и трудности, которые Сергей придумывал с пугающим энтузиазмом.
Ах да, чуть не забыл самое важное. Бегал я на время. Сергей же мог двигаться в стороне и очень метко кидать в меня снежки. Бывало, окатывал ледяной водой из ведра для создания «реалистичной ситуации выполнения миссии в суровых условиях». Пару раз он и вовсе стрелял по мне. Ну, не по мне, это я наговариваю, но где-то рядом. Когда в первый раз громыхнуло, и пуля пролетела в опасной близости, я чуть в штаны не наложил. Это в бою я готов ко многому, а здесь? Не ожидал такого подвоха.
— Не расслабляйся! — крикнул мне тогда Сергей.
Действительно. Что хотел, то и получил.
* * *
Так неделя сменяла неделю.
Живот Ольги округлился и стал заметным. Сергей то и дело подходил к жене, чтобы приложить руки к пузу. Малыш вовсю толкался, и это было что-то удивительное. Мне тоже давали подержаться, и ощущать новую жизнь было приятно и волнительно.
А ещё ребенок — это дорого. Раз в десять дней стабильно выбирались на охоту, чтобы поймать очередного зверя. Что бы там Сергей ни говорил, это было достаточно важно и прибыльно, чтобы мы тратили время и силы. Каждый раз приходилось уходить всё дальше. Большую часть пути перемещались на лыжах, потому что по сугробам иначе затруднительно пройти. Освоив их, я научился бегать по лесу, что позволило забраться ещё дальше. Десяток стремительных оленей, косули, парочка росомах. Одну из них я утащил к себе в берлогу, где разместил на подготовленных печатях и принялся за эксперименты. Очень уж волновала тема регенерации. Особенно после того, как меня стали регулярно резать.
Удалось сделать кое-какие открытия. Я обнаружил, что скорость восстановления зависела от
