Как приручить дракона – 3 - Евгений Адгурович Капба
И я стал ловить своих учеников: всего из шестой школы в гимназию я привел пятерых, по трем предметам, но ставку делал на обществоведение и географию. Особенно — на географию. Ваня Кузевич и Яшка Носов — очень сильные ребята, а на географии конкуренция обычно поменьше, туда идут уже по остаточному признаку…
Гоблиненка я выцепил взглядом из толпы сразу. Ну а как же: не бывает гоблиненков в гимназиях! Тут — люди, эльфы, чуть-чуть кхазадов, из самых настырных. Никаких орков! Снага или тролль в элитном учебном заведении — это как можно себе представить? Да и урук с гоблином тут вряд ли впишутся… Ушатый и носатый пацан выделялся среди гимназистов примерно так же, как Бабай Сархан — в высшем свете Государства Российского. И глаза, что характерно, у Яшки тоже горели, только не как у атамана из телевизора, а мягким таким, гранатового цвета огнем. Однако!
— Яша-а-а! — я помахал ему рукой. — Я тут!
— Серафимыч! — он обрадовался и вприпрыжку побежал ко мне. — Серафимыч, дело есть! Дело страш-ш-ш-ное, ваще какое страш-ш-ш-шное!
— Пшли! — посерьезнел я, присматриваясь к его глазам. Нет, не показалось!
Мы вышли из гимназии, под дождь, и, пробежав по мокрым плитам мини-площади перед крыльцом, спрятались под густые ветви вечнозеленой лиственницы. Здесь нас дождь достать не мог.
— Короче-е-е… Я сжульничал! — заявил Яша. — Я ничего не знал про горный хребет Сунтар-Хаята, и мне подсказал Уйбаан!
— Кто-о-о? — удивился я.
— Уйбаан Длинный Нос! — он развел руками. — Я не знаю, я все порешал, все задания сделал, и очень обрадовался. А Сунтар-Хайата — не мог! Так нервничать стал, что у меня аж жопа вспотела! И нос вспотел! Я вообще целиком весь вспотел, вот! Тут он подсаживается ко мне, весь прозрачный, и давай меня ругать, мол, такой-сякой Дьякып, твои предки оттуда родом, а Сунтар — великая шаманка была, а ты — не знаешь про родные горы… А почему я Дьякып? И вообще — Уйбаан — очень смешное имя. Но он мне все подсказал, даже высоту самого высокого пика — Мус-Хая, две тысячи девятьсот пятьдесят девять метров! И флору! И фауну! Умный Уйбаан! И никто его не видел, только я! То есть чего — это магия что ли? Но магия ж у нас нельзя, из-за магии у нас это… Деревяшки в жопу запихивают! Не хочу деревяшку в жопу, Серафимыч, мне с ней совсем будет неудобно ходить!
— Однако… — я хватался то за телефон, то — за голову, то — за Яшку и не мог понять, как мне теперь быть. — Однако! Яш, ты же разумный парень, да? Если я тебе кое-что сейчас скажу, ты же глупостей не наделаешь?
— А? Чегось? Не, не наделаю… Я б перекусил, а? Есть че? — гоблиненок принялся шевелить носом, принюхиваясь.
Глаза его не просто горели — полыхали! Я моргнул, переключаясь на драконье зрение и даже отшатнулся: никогда такого не видел, настоящая круговерть из смутных теней, как будто водоворот едва различимых образов со страшной скоростью вращался вокруг мелкого Носова. Это что — теперь я вижу магию? Или это не магия? Гоблины разве владеют магией? Тогда — что?
— Я тебе куплю чебурек, обещаю. Вот пойдем в кафешку — и куплю, только Кузевича дождемся, и остальных. Ты главное никуда не убегай, даже если тебя этот Уе… Длинный Нос будет звать, ага? — меня прямо подколачивало от осознания происходящего.
— Да чего вы, Серафимыч? — он пошевелил ушами. — Чего случилось то?
— Ты шаман, Яша, — проговорил я, чувствуя себя дерьмовым Хагридом. — У тебя произошла инициация, такие дела…
Понятия не имею, как происходят инициации у шаманов, но если тут случилось что-то другое, то я — прима-балерина. Или — балерун, что не особенно лучше.
— Ох, ять! — он ухватил себя за уши и дернул. — Ох я деби-и-ил! Он же призрак, а? Чистый призрак! Ой-ой-ой! Скорей звоните в скорую, пожарным, в милицию и опричникам, я привидений боюсь так сильно, что обосрусь прямо сейчас!
Я облегченно выдохнул и принялся набирать номер Прутковой. Все-таки Яша — молодчага. Все правильно понял, в одиночку с такими вещами разбираться никак нельзя. Пусть специалисты помогают… А еще — теперь у меня имелась хорошая новость для Натальи Кузьминичны, и я мог рассказать дикую историю про возвращение Черного Радзивилла, прикрыв ее сладкой глазурью с гоблинской инициацией. Тут эти инициации для всех аки манна небесная! Авось опричница не начнет мне глаза выцарапывать?
* * *
— Ну ты деби-и-и-ил, конечно… — она выпустила сноп дыма. — Но, с другой стороны, попаданцем больше, попаданцем меньше… Где он сейчас обитает, этот средневековый дядя?
— Строго говоря — шестнадцатый век это уже Новое время, по общемировой периодизации, — поняв, что буря миновала, я позволил себе краткий экскурс в хронологию. — Да и по Российской — тоже. Иоанн-то наш Четвертый, который Васильевич — он и есть точка отсчета, а правил-то как раз…
— Сраный умный, — откликнулась Пруткова. — С Иоанном нашим Васильевичем Николай-то, который Христофор, рубался не на жизнь, а на смерть. Некрот этот при Чашниках войска Шуйских размотал, правда — о Серебряных зубы обломал, потому как Серебряные — светлые… Тьфу, черт, какое вообще это отношение имеет?.. Где Радзивилл теперь?
— В Горыни, — вздохнул я. — Чай пьет.
— Какой, к черту, чай⁈ — опричница даже изо рта сигарету выронила.
— С колбасой, — обреченно пояснил я. — Он попросил политического убежища!
— Чего-о-о-о?
— Он готов идти на сотрудничество с властями, в общем. И пока это сотрудничество не началось — ему ж надо где-то ночевать, что-то есть… К своим в Несвиж он и не собирается, говорит — его сразу прикончат, — пояснил я. — Слушай, давай я Котофею позвоню, а вы туда прилетите на своих конвертопланах, заберете этого Христофора к бесовой матери, и я забуду про историю с Радзивиллами как страшный сон. Мой вопрос закрыт — Вышемир в безопасности, клятва на крови действует. А дальше — сами разбирайтесь!
— Какой хитренький! Нет уж! Дождемся, когда Рикович из Москвы приедет — и вместе поедем к твоему
