Второй кощей - Дмитрий Александрович Билик

— Что угодно для вас.

— Мне нужно все, что есть в этом списке, — достал я листочек и передал его вэтте.

Тот пробежал глазами по бумажке и удивленно поглядел на меня:

— Вы собрались делать артефакт?

— Не переживайте, никакого конфликта интересов не будет. Я действительно хочу сделать одну пустяковину. Но в другом мире.

— Ждать. Мы все достанем за относительно небольшая сумма.

Я лишь облегченно выдохнул. Одной проблемой меньше.

Глава 22

Былобыслав смотрел на меня чересчур внимательно. И пока я вытаскивал все свои «погремушки» со Слова. И когда пытался уместить их все на руках. И даже сделал определенную паузу, когда я уже был готов.

— Ну чего стоим? Можно переходить.

— Мне кажется, Матвей, ты злоупотребляешь хорошим отношением чуров. Что ты попытаешься пронести в следующий раз, чужанский танк?

— Я удивлен и поражен твоими познаниями в человеческой технике, уважаемый Былобыслав. В другой ситуации бы даже похлопал, но извини, руки заняты. И я вроде не переношу ничего незаконного. А это еще вообще не артефакт.

— Ключевое слово «еще», ведь так?

Я не стал отвечать. Не понимаю, зачем задавать вопросы, если уже знаешь, что услышишь. Былобыслав поглядел еще немного, причем я был уверен, смотрит он исключительно на Осколок, после чего все же схватил меня за ногу и хлопнул по двери, вываливаясь на Изнанку.

Скугга пахла свежим ноябрем, когда надоевшая грязь поутру наконец замерзает. Я свалился вещи себе под ноги, с удовольствием вдохнув легкий иномирный бриз. И даже частички песка на зубах, придававшие почему-то вкус грифеля у карандаша, не раздражал.

— Порой случается, что люди рождаются не в тех мирах, в которых должны, — негромко пробормотал Былобыслав.

Я ему ничего не ответил, принявшись методично убирать принесенные вещи на Слово. Мой разум сейчас был занят одним единственным желанием — побыстрее добраться до Фекоя.

Когда я выпрямился и оглянулся, то нахмурился. Словно что-то изменилось вокруг. Нет, утопающие в тени барханы не превратились в бескрайние моря, а из песка не вырос неприятель. Скугга, прежде представлявшаяся землей свободы и покоя, была будто бы той же самой. И вместе с тем появилось четкое ощущение — нечто изменилось. Словно в лесу завелся неведомый хищник, которого почувствовали все прочие звери.

Стынь? Нет, не он. В смысле, он по-прежнему был здесь и представлял определенную угрозу, но дело не только в нем. Будто некий высший разум, может даже, сама Скугга смотрела сейчас откуда-то из темной пустоты своим цепким взглядом. И от этого по спине побежали мурашки. Да что там, мне стало так страшно, как не было очень давно.

— Матвей, ты чего застыл? — спросил чур

— Да так, думаю, где лучше начать строить артефакт. Всего доброго, Былобыслав.

Я с некоторой внутренней дрожью сделал несколько шагов, после чего «заскользил» по песку. Если честно, даже не удивился бы, если ничего не произошло. Но нет, все сработало, как и всегда. Матвей Зорин несся, словно гоночный болид по трассе, хотя под ногами были бескрайние пески. Казалось, частички земли скатываются по кроссовкам не тихим шорохом, а грохочут, как разъяренный дождь по водостоку. Ветер не освежал, а холодил лицо — прилипла к десне губа (явный признак, что надо попить горячего чая), заколол невидимыми иголками нос, обожгло щеки. Но самое мерзкое — тревога мало того, что никуда не ушла. Она усилилась.

Интересно, а много рубежников страдает паническими атаками? Нет, что мы избавлены от большинства физических болячек — это понятно. Однако ничего не мешало нам мочить грифонов, чтобы увеличить свое либидо. Почему же с психикой должно быть как-то по-другому?

Ладно, все нормально. Может, это просто боязнь одиночества. Я в последнее время вообще почти никуда не путешествовал один. Со мной постоянно кто-то да был. Теперь же в Трубке никого не оказалось.

Правда, успокоиться так и не удалось. Как только перед глазами мелькнул последний холм, а затем показался Фекой, мое сердце застучало почти со скоростью пулемета. Внизу, в ложбине у Мертвого леса, серебрился лед, которого прежде я не встречал. Первые признаки подступающей вечной зимы, которая со временем будет только усиливаться.

Но самое главное, с Фекоем ничего не случилось. Дома на месте, крепостная стена горделиво возвышается над окрестностями, а внутри двигаются крохотные точки — люди. Значит, все нормально.

Вот только облегченно выдохнул я, когда уже оказался возле главных ворот и услышал собственное имя:

— Матвей! Это Матвей!

Кто-то обнял, кто-то похлопал по плечу. В нос ударил запах пота, кожи, горечь крестсежа (видимо, кто-то только что перекусывал) и городской пыли. Я на ходу даже ответил на приветствие, уже бросившись вверх по главной улице к знакомому дому. Нетерпеливо постучал, в ожидании барабаня пальцами по косяку, пока мне, наконец, не открыла сама Алена.

— Слава Богу, — обнял я ее.

— Здравствуй, здравствуй, — улыбнулась бывшая приспешница. — Ты чего такой взбудораженный?

Внутри что-то стучало и звенело. Наверное, это домовой, который теперь стал верным слугом приспешницы, помогал готовить. А зная Алену, может, единолично управлялся с кухонной утварью, под неусыпным контролем девушки.

Хотя и сама пустомеля оказалась облачена в фартук на фекойский манер. У нас эта одежда была с тонкими тесемочками, у местных же, напротив, с широкими плечами. Зачем — непонятно. Судя по тому, что ее щека оказалась вымарана в муке, Алена собиралась что-то печь. Чудесны дела твои, Господи. Надо было оказаться в мире, где нет ванилина, дрожжей и пищевой соды, чтобы начать печь.

— Как вы?

— Да нормально. Как в сказке. Правда, про «Снежную королеву». Пытаюсь из букв «Ж», «О», «П», «А» составить слово «Вечность». В смысле, придумываю что-то съедобное из весьма ограниченных ингредиентов.

— Но ты счастлива?

Спросил и улыбнулся, как дурак. Потому что хотел сказать совершенно другое. Да и голова оказалась занята иным. Словно само вырвалось. Да и разве вообще спрашивают такое впопыхах, с дороги?

— Нет, вот если бы у меня была сейчас банка «Колы», то я стала бы абсолютно счастливым человеком, — рассмеялась Алена. — Ты чего, Анфалара ищешь? А то стоишь весь, как на иголках.

Я на автомате кивнул.

— Наверху он, у этого, Форсварара. Не имена у них тут, конечно, а просто пытка. Что-то там правителю под утро сегодня плохо стало. Вот мой туда и ушуршал. Да