Трепет и гнев - Карла Николь
– И для меня это будет гораздо лучше, чем было, – подтверждает Джованни. – Поверь мне.
Уступив, Нино откидывается обратно в кресле. Он тяжело выдыхает и отводит взгляд. Харука протягивает руку, чтобы взять его, и Нино переплетает их пальцы под столом, крепко сжимая ладонь своего мужа.
После совместного обеда Харука идет за Нино, к западному зданию поместья. Харука улыбается, вспоминая время, когда они с Нино были просто друзьями.
Тогда он следовал за Нино до его комнаты, как сейчас. Но в те дни их отношения были осторожными. Невинными и искренними. Они скрывали свои истинные чувства друг к другу – растущее чувство желания, любви и потребности в чем-то большем. Эмоциональная близость между ними росла и расцветала до такой степени, что все внутри них требовало физической близости.
Быть с Нино, прикасаться к нему, целовать его, пробовать на вкус и дышать им… Теперь это самое главное. Харука не может представить свою жизнь иначе – да и не хочет.
Когда они поднимаются наверх, в спальню, Нино снимает обувь и ложится на кровать. Он молчит с обеда, и вчера вечером, когда они вернулись домой, тоже молчал.
Харука с тихим щелчком закрывает дверь и подходит к кровати. Он тоже снимает обувь, затем встает на колени, нависая над своим мужем.
– Могу ли я претендовать на место ложки?
Нино хрипит, почти не размыкая губы, его глаза все еще закрыты.
– Можешь.
После небольшого перемещения и укладывания, Харука тепло прижимается к изгибам тела Нино, его руки крепко обхватывают талию мужа. Свет, льющийся в спальню, белый и чистый, ярко-зеленые листья дерева за окном подрагивают и колыхаются из-за легкого ветерка. Тишина. Харука слышит приглушенное пение птиц за стеклом, а также медленное дыхание своего мужа в его объятиях.
Но он также чувствует, что эмоции Нино взбудоражены. Его разум расстроен, хаотичен. Харука ждет, обнимая его, пока голос Нино не звучит в тишине:
– Я не хочу быть эгоистом.
Харука опускает голову, прижимаясь к его шее.
– Ты не такой.
– Но Джи все еще думает, что я такой… Я больше не хочу быть таким человеком. Я пытаюсь не быть. Я пытаюсь.
Он чувствует, как Нино дрожит и сворачивается калачиком, поэтому Харука изгибается, чтобы обхватить его и крепко прижать к себе.
– Ты не эгоист. Ты пережил серьезное потрясение в своей семье, что вполне обоснованно привело к тому, что ты с опаской относишься к этим домашним делам. Ваши отношения с братом сложны. Напряжение и боль могут расти между вами. Это естественно. Но все равно вы оба меняетесь под влиянием новых обстоятельств.
– Я знаю. Я знаю, но… Я не ребенок. Он кричал на меня, как будто я все еще вампир дошкольного возраста! Что во мне такого, что заставляет людей так ко мне относиться? Вся моя жизнь была такой – мой дядя пользовался мной…
– Нино, то, что твой дядя сделал с тобой, не имеет ничего общего с твоим собственным поведением или характером. Не бери на себя вину за его чудовищные действия.
– Хорошо, я… я понимаю. Понимаю. Но все равно, моя мама оттащила и убила его, чтобы защитить меня… Отец не ограничивал меня, а Джи и Селлина всегда тащили меня за собой и держали за руку… – Нино сдвигается, поворачиваясь в объятиях Харуки так, что оказывается прямо перед ним. Его янтарные глаза растерянны и полны слез. – И ты тоже…
– Я? – Харука моргают, его грудь напрягается.
– Да, – подтверждает Нино. – Когда мы вернемся домой, мне нужно снова начать работать, в Осаке, в Киото. Иногда ночевать там, если понадобится, или возвращаться на последнем поезде. Мне нравится выходить на работу и встречаться с людьми. Я не могу продолжать сидеть дома, потому что ты хочешь нянчиться со мной, Хару. Такое ощущение, что я отошел на десять шагов назад из-за гребаного Лайоса, его исчезновения и травм, которые он мне нанес. Нам нужно вернуться к нашей обычной жизни до того, как все это случилось. – Нино смотрит ему в глаза, непоколебимый в ярком свете комнаты.
– Я… – Харука тяжело сглатывает. Стресс, страх и неуверенность захлестывают его при одной только мысли о том, что Нино где-то далеко от него. Вне его досягаемости, беспомощный и ничего не знающий. Он отводит глаза, но Нино тянется к нему, прижимая свои теплые ладони к лицу Харуки, чтобы удержать его взгляд.
– Никто не причинит мне вреда и не отнимет меня у тебя снова. Tesoro, тебе не нужно так бояться. Ты все время пытаешься скрыть это от меня, но у тебя не получится сделать это. Я тоже чувствую это удушье – этот ужас глубоко внутри тебя. Пожалуйста, перестань так волноваться.
Перед тем как натиск похороненных эмоций заполняет Харуку, он чувствует, как тепло их общей ауры поднимается изнутри. Нино призывает ее, чтобы утешить любимого так, как может только он. Затем он обхватывает шею мужа и крепко притягивает его к себе. Запах дуба и корицы в сочетании с теплом их ауры успокаивает Харуку и замедляет его дыхание. Он обнимает Нино за талию и притягивает его еще ближе. Дыши.
– Когда Лайос забрал тебя у меня, я… – Харука делает еще один короткий вдох, позволяя их ауре успокоить его. – Мой мир превратился в ничто. Это было ужасно, и я не могу потерять тебя…
– Ты не потеряешь.
– Но я потерял, Нино. Я многое потерял в прошлом. Если это случится со мной снова, я не знаю… Я не смогу жить дальше без тебя…
Нино тут же прижимается к губам Харуки, даря самый нежный поцелуй.
– Тебе и не нужно. Это было в прошлом. Эта ситуация совершенно новая для тебя. К тому же, теперь я могу защитить себя, верно?
Харука вздыхает и упирается лбом о его лоб, закрывая глаза.
– Да.
– Я защитил нас обоих на Сокотре – от масштабной атаки пятидесяти с лишним чистокровных! Я показал, на что способен, так что перестань быть параноиком. Теперь мы в безопасности. И я научусь еще большему, когда мы будем медитировать. Давай начнем нашу жизнь заново…
Нино опускает голову и упирается лицом в небольшую ямку между шеей Харуки и пледом, заставляя его поднять подбородок. Он расслабляется, надежно прижавшись к телу Харуки, их ноги переплетаются. Он чувствует, как медленно поднимается и опускается грудь Нино, пока они лежат неподвижно в лучах солнца.
Харука проводит пальцами по пояснице Нино, наслаждаясь этим моментом в тишине, в этот идеальный и такой мирный
