Лежебока - Антон Сергеевич Федотов
Про мои предположения о том, что во второй группе нападавшие сами "позаботились о своих раненных, я оставил при себе. Пусть не теряет бдительности!
— Не учи отца стебаться! — Потребовал глава семьи хмуро и, достав пистолет, вышел из кабинета. Вскоре раздались выстрелы. "Перый… Четвертый, шестой, седьмой! Все, живых там нет.", — отметил я про себя, расслабляясь.
Впрочем, рано, как оказалось.
— Демииид! — Буквально прохныкала сестренка плачущим голосом.
— Что такое, Светик? — Постарался как можно бодрее откликнуться я. — Не волнуйся, все уже кончилось… Сидеть! Ну не надо вскакивать, а! — Потребовал я. — Ты посиди, посиди… Все хорошо. Просто к окнам пока подходить не надо. И все уже хорошо. Папа сейчас вернется. Он просто проверить пошел, не осталось ли кого в доме.
"И все-таки прав я был. Судя по количеству выстрелов, пленные никому здесь не нужны", — отметил я, все так же наблюдая за собой как бы со стороны. Кажется, у меня сейчас должна была быть истерика и слезы. Но нет ничего. Только дикая усталость и желание поспать. Но до того еще очень не скоро.
— Вот и все. — Спокойно сообщил отец, возвращайсь обратно. — Лена, Света, посидите еще немного там, пожалуйста. Все хорошо. Но не будем рисковать, ладно?
Я прикрыл глаза. Судя по звукам, он дошел до мамы и сестренки и обнял их. Светка всхлипывала. Мама держалась. Я отдыхал.
Правда, долго валяться мне не довелось — за окном показались всполохи спецсигналов полицейских машин.
— Да, **яяяяяя… — Протянул я, заставляя себя сесть. — Пап, помоги спуститься вниз.
А что, приказ нужно выполнять до конца.
Александр Сергеевич Коротков
Машина мягко притормозила возле знакомого дома. Вот только не часто он видел здесь полицейское оцепление. При этом внутрь сотрудники соваться явно не торопились.
— Хм, устроили светомузыку! — Фыркнула Наташа, паркуя машину неподалеку от одного из луноходов.
Александр улыбнулся. А чего бы и действительно не пошутить? Алексеевы целы. Атака отбита. Больше люди Соловья сюда не сунутся. Просто потому, что приказы отдавать некому будет.
В кармане мужчины завибрировал телефон.
— Да? — Спокойно ответил он.
Выслушав коротки ответ абонента, он просто кивнул.
— Благодарю за службу.
Ну вот, приказы отдавать УЖЕ не кому. Говорят, что Питер большой город. Кто-то даже считает, что в нем спрятаться легко. Но люди опытные знают, что все зависит от того как возьмутся за поиски. В иных ситуациях и весь земной шарик оказывается местом крайне тесным и неуютным для беглеца.
Жена ничего не спросила. Она и так все понимала. Профессиональная деформация, чтоб ее: ну, исполнил ее муж очередного. Бывает. Она и сама акции… Исполняла.
"Мы с женой не ссоримся — нам сыкотно!", — отчего-то пришла мысль в голову полковнику. Впрочем, правдой это не было. Всякое случалось более чем за двадцать лет брака. Главное, что всегда находили в себе силы помириться.
— А ну пошли вон отсюда! — Заорала "бульдожья" харя одного из полицейских, едва они покинули автомобиль.
Знаки различия на нем были серьезными. Вот только на их уровне такие "понты" не играют.
— Проваливайте! — Здесь идет полицейская опера!.. Аааа…
"Наташка, как всегда, в своем репертуаре!", — посмеялся про себя мужчина, чья жена буквально сунула в лицо крикливому "бульдогу" корочки в развернутом виде. Санни даже не хотел гадать, что первым разглядел служивый: Фамилию подателя сего или или вензель Третьего отделения Собственной Его Императорского Величества канцелярии. Эффект в любом случае оказался что надо.
Рыхловатый служака будто на стену напоролся.
— Титулярный советник Воро…
— Да по хер! — Отрезала Громова, не слишком желая слушать речь полицейского чина.
Александр удивленно оглянулся на жену. Обычно прямая грубость — амплуа Алины. Водница на общем фоне считалась довольно мягкой и даже в чем-то доброй… Ровно до того момента, как ее не принуждали к обратному обстоятельства или служебные обязанности.
— Обстановка. — Спокойно бросил Коротков.
— Мы не можем войти в дом… — Как-то стушевался чин, безуспешно стараясь втянуть "выпадающий" живот.
Впрочем, прибывшие и сами видели, что "не можем…". И даже причина была видна невооруженным взглядом. И эта причина до недавнего времени внимательно наблюдала за происходящим во дворе, развалившись на стуле. В качестве аргумента из разряда "Не суйтесь!" можно было бы назвать не новый, но ухоженный ручной пулемет на коленях.
Однако, завидев гостей, молодой человек явно всю вальяжность растерял, попытавшись встать со своего стула и… Тут же севший на место.
— Нога. — Констатировала Громова. — Почему помощь не оказали?
Не смотря на спокойный тон, полицейский едва в обморок не грохнулся. Во всяком случае, побледнел весьма явственно.
— Он… Он сказал, что пристрелит любого… Кто попробует…
Наталья обвела взглядом цену перед домом. Несколько десятков полицейских явно старались сильно-то голову над машинами не поднимать. Кажется, серьезность своих намерений молодой человек обозначил более чем ясно.
— Мы пытались… А он стрелять начал!
И столько обиды было в голосе титулярного советника, что хоть стой, хоть падай. От жалости к его нелегкой доле. А делать-то чего? Родовитого валить в его собственном доме? Плохая идея. Очень. Потом не только погон можно лишиться, но и головы, когда родственники спрашивать придут.
Террорист мелкий. — Прокомментировал Санни. — Что за отморозки у нас в пополнении, а?
Жена только плечами пожала:
— "С полицией не взаимодействовать. Любой, кто попытается проникнуть в дом, кроме нас, — враг! Ликвидация без приказа.".
Цитата получилась точной. Только чину отчего-то не понравилась. А еще больше ему не нравилось находиться рядом с людьми, которые запросто отдают подобные приказы в адрес его подчиненных и… Его самого.
— Ладно, пошли! — Буркнул Александр, и чуть тише, специально для жены, добавил. — Дразниться она мне тут будет!
Та только мило улыбнулась, имея ввиду "А как же иначе?! Естественно, буду!".
Парень вновь попытался встать, едва они приблизились. Почти успешно. Но издеваться над ним никто не стал.
— Сиди уж, вояка! — Махнула рукой Громова.
— Через пять минут прибудут "догонялки" Бенкендорфа. Сдашь пост им, — негромко сказал Санни, явно заметив, как парень старательно избегает использования слов и действий, что ассоциируются у него с армией ("Ну да, он же теперь дезертир!"). — А вообще, молодец!
