Огонек во мраке: Два огонька во мраке - Дмитрий Ласточкин
— Добрый вечер, Саша. — поприветствовал меня мачеха. — Присаживайся.
— Добрый вечер, Анна Вильгельмовна. Спасибо.
— Пф, ты что, решила показать нам, как одевались в твоём детском доме? — фыркнули Анастасия с Екатериной, переглянувшись.
Николай промолчал, но я видел, как он косится взглядом в мою сторону. С непонятными чувствами.
— Это последний писк парижской моды! — гордо задрал я подбородок. — Называется «Сельская пастораль». А ваши пышные платья разве что для зубрилок, а не для модных девушек.
Сёстры осеклись, улыбки погасли. Мачеха делала вид, что ни на что не обращает внимания, молча ковыряясь в тарелке.
— Не знаем про моду… — начала Анастасия.
— Но что сельская — это точно! Ха-ха-ха! — продолжила Екатерина, и они обе засмеялись.
Ну и ладно. Я как раз наложил себе куриных крылышек в соусе, потом взял два кремовых пирожных — и кинул их в близняшек, попав им обеим в лобешники. От неожиданности они даже замолчали на секунду, а Николай открыл от удивления рот.
— Что… Да как ты⁈ — закричали сёстры, стряхивая с себя прилипший крем на пол. — Мама! Ты видела⁈ Скажи что-нибудь!
— Александра. — мачеха посмотрела на меня. — Передай, будь добра, запеченную форель.
— Конечно, Анна Вильгельмовна. — я с улыбкой подал ей блюдо.
Сёстры онемели от такого, а у Николая снова отвалилась челюсть. Метким броском огурца я прикрыл его открытый рот.
— Да ты с ума сошла в своём Париже! — завизжали близняшки.
Анастасия подняла блюдо с курицей в панировке, Екатерина схватилась за блюдце с нарезанными дольками лимоном — и запустили в меня. Ха! Наивные! Подхватив блюда телекинезом, я сделал так, что они полетели в них же, как только покинули их руки. Получилось, что они друг в друга едой кинули.
— Так не честно! — Взвизгнула Екатерина, облизнулась и швырнула остатки курицы в меня.
Ну ничему они не учатся! Блюдо резко поменяло траекторию и рухнуло на голову Николая! Тот вскочил на ноги, схватил из вазочки по банану в каждую руку и швырнул их в Екатерину, как гранаты! Оба банана прилетели ей в лоб и разбились, забрызгав и её, и сестру.
— Предатель! — заверещала Анастасия, схватила ближайшую тарелку и швырнула её в брата.
Убедившись, что он снаряды телекинезом не сбивает, сёстры стали обкидывать его едой. Тот не отставал, отстреливаясь фруктами и яичным салатом.
— Прекрасная семейная обстановка. Правда, Анна Вильгельмовна? — я искренне улыбнулся мачехе.
— Признаюсь, это для меня ново. Но я ещё понаблюдаю. — та сидела со спокойствием Будды, потоками воздуха сбивая летящие в неё осколки кулинарной битвы.
Забавно, но на следующий день утром и близняшки, и Николай спустились к еде в плотной и немаркой одежде, зорко следили за движениями других и ели быстро, будто их кто-то подгонял. Похоже, они всё же могут учиться!
Зато на четвёртый день, когда к нам присоединился Михаил в строгом костюме с иголочки, все трое оттянулись! Он удивился, что все, кроме Императрицы, одеты слегка не по регламенту. А потом я крикнул «Лови!» и швырнул в него тарелку холодца из кабанятины. Он и в себя прийти не успел, как близняшки и Николай отстрелялись по нему ещё полудесятком блюд, ловко прячась за спинки кресла от ответного огня.
Я был доволен. Жаль, конечно, еду, но всё равно на роскошном столе съедалась едва ли треть блюд. Остальные, может, доставались потом слугам, не знаю. Но теперь они послужили чему-то большему — сделать из засушенных мачехой детей хоть что-то, немного похожее на настоящую семью и братьев с сёстрами. По крайней мере, в детдоме швыряние едой, пока не видят воспитатели, было одним из самых весёлых занятий. Конечно, если ты швыряешь, а не в тебя. Это снимало напряжение среди воспитанников и немного сближало их. Вот и мои родственники сблизились, пусть и совсем чуть-чуть. Стали похожи на странную, но всё таки семью.
А через десять дней после моего возвращения отец наконец-то разобрался с делами и появился во дворце.
Глава 21
Отец в этот раз выглядел даже более уставшим, чем обычно. Круги под глазами, бледное лицо, особо выделяющееся своей бледностью на фоте чёрных волос и бороды. На переносице появилась парочка вертикальных складок.
Впрочем, при виде меня складочки разгладились, да и сам он слегка расслабился, даже улыбка появилась в уголках губ.
— Здравствуй, дочка. — голос его был твёрдым и мягким одновременно.
— Здравствуй, папа. — я с улыбкой уселся в кресло перед отцом.
— Хм… Саша, это ты придумала кидаться едой? — вдруг в его глазах мелькнула строгость.
— А что? — сделал вид, что я вообще не в курсе. Еда, какая еда? Кидаться? Я точно не виновата!
— Мне просто интересно зачем? Не слышал, чтоб даже во Франции была такая странная традиция.
— Ну… Все тут слишком чопорные и зажатые, пап. Лёд из воды можно растопить теплом, лёд между людьми… Нельзя растопить пирожным в лицо, оно может послужить первым шагом для этого. — заулыбался во все зубы.
— Понятно. Я примерно то же и подумал. — вздохнул. — Но повар чуть не уволился, когда ему рассказали, что его фирменная утка по-пекински испачкала собой стену, потолок и обеих царевен.
Нет, утку я точно не бросал. Это Николай постарался! Он прямо наловчился метать всё с удивительной силой и немалой точностью для его возраста и ранга. Точно допинг себе варит и пьёт!
— Сами виноваты, что уворачиваться не умеют! — я пожал плечами. Уж извиняться за их испачканную одежду я точно не буду!
— Угу. Ты могла бы придумать что-то получше, если тебе так хотелось… растопить увиденную тобой холодность. — решил оставить последнее слово за собой папа.
— Наверное… Но это был самый быстрый план, от которого мои братья и сёстры не смогли бы просто отказаться.
— Анна могла бы тебе помочь. Уж её бы они проигнорировать не посмели бы.
— Быть счастливыми из-под палки? Сомневаюсь, что такое возможно! — я ухмыльнулся.
— У нас же с твоей мачехой получилось же! — с довольной и снисходительной миной заявил отец.
— Ага, я тому самое лучшее подтверждение! — я даже хрюкнул от смеха.
Ещё бы! Папаша не любил мачеху, пока не почувствовал себя виноватым перед ней, а потом она ещё и Мишку
