Конструктор живых систем - Алексей Птица
У Петра обед оказался посытнее, ну, а мне грех жаловаться, я же не за свои деньги питаюсь, а увидев эту троицу, аппетит и вовсе пропал. Хотя, сдались они мне… Я не смотрел за ними специально, но заметил, как полаб Казимир подозвал к себе официанта и сделал заказ, а когда это выполнили, кивнул на меня и велел отнести его за мой стол.
Официант подошёл к нашему столу и, поставив передо мной большую, до краёв наполненную тарелку с гороховой кашей, без всякой подливки, сказал.
— Господа с соседнего стола прислали кашу с наилучшими пожеланиями вашему аппетиту.
Я опешил, растерянно взглянул на официанта, но тот, слегка поклонившись, тут же ушёл, а я упёрся взглядом в тарелку с кашей, и не знал, что и думать. Такое со мной случилось в первый раз. Пётр, который всё прекрасно слышал, посмотрел на кашу, потом на меня, снова на кашу, и только затем на тех, кто её прислал.
— Кто это?
— Не знаю, вроде, какие-то дворяне со второго курса. Один раз они посмеялись надо мной, когда я получил бесплатную форму.
— Понятно. Это завуалированное оскорбление, Фёдор, на него надо обязательно ответить, но вызвать их на дуэль или просто дать по морде ты не можешь.
— Почему?
— Во-первых, у тебя нет к тому оснований, во-вторых, если они и вправду дворяне, то тебе следует сначала вывести их из себя и заставить тем самым сделать глупость, чтобы не первым полезть в драку, либо нажаловаться в деканат. Думаю, что второе для тебя неприемлемо, а первое пока невозможно.
— Понятно, то есть, я должен обязательно ответить им?
— Да, и лучше всего похожим образом.
Уставившись в тарелку с кашей, я принялся лихорадочно соображать, очень хотелось задействовать свой дар и показать с его помощью, кем я их считаю.Однако применение дара в стенах академии жёстко пресекалось, и в зависимости от последствий наказание могло оказаться очень жёстким, вплоть до исключения из стен академии, чего мне совсем не хотелось.
Если они сочтут это за оскорбление, да ещё нанесенное при свидетелях, то отчисления не миновать, я попал в ловушку. Вот же, сволочи! Надо думать, как их унизить подобным образом. Есть эту кашу я не собирался, а намёк на то, что я не могу позволить себе что-то лучше и пользуюсь стандартным блюдом казённой кухни оказался более, чем прозрачным. Об это я бы и сам догадался, только чуть позже. Пётр всё объяснил, и у меня теперь есть время обдумать ответный ход. Но что же придумать?
Основным вариантом, что пришел мне в голову, оказалось желание встать, взять это блюдо и надеть на голову кому-нибудь из них. Хотя нет, это глупо. Просто поставить его им на стол — ни о чём. Нужен адекватный ответ, не менее глумливый и столь же завуалированный. А что, если, если… тут я внезапно вспомнил меню, в котором значились пироги с… Весьма хороший ход. Ну, что же, придётся потратиться на десерт.
— Официант!
Подскочивший половой принял заказ и ушёл на кухню. Отставив в сторону тарелку с горохом, я стал неспешно доедать свой обед.
— Ты что задумал?
— Отдарюсь.
— Чем?
— Увидишь.
Через несколько минут официант принёс за соседний стол крохотный пирог, видимо, самый маленький, который они смогли найти на кухне, и выложил его на стол перед ухмыляющейся троицей с переданными от меня словами.
— Господин с соседнего стола желает вам скорейшего получения того, чего у вас нет.
Пирог в меню значился, как пирог с бараньими мозгами.
Они тоже не сразу сообразили подвох, за это время официант успел ретироваться. Первым догадался Густав и шепнул всем остальным, отчего их до этого момента довольные улыбки тут же слетели с лиц. Особенно вскипел картвел и, поднявшись, направился было ко мне, но его остановил Казимир, начав тихо ругаться за столом, и я смог услышать только пся крев и тому подобное, но обозначить оскорбление с конкретным именем он так и не решился. А картвел подёргался и успокоился, наверняка затаив злобу. Ну и пусть попробует напасть, я со всем удовольствием его приму, у меня и бляха для него имеется новая…
— Эк ты их уел, — заметил Пётр.
— Пусть знают.
— Теперь они тебя запомнили и не отстанут.
— Да, но и забыть не смогут, да и не одного меня, они ко многим домогаются и задирают. Я уже о том слышал, и не раз. Я не стану перед ними ползать и падать, у нас есть пословица в Крестополе: «Кто прогнётся один раз, тому всю жизнь согнутым ходить».
— Ага, интересная пословица. Понятно теперь. Ты можешь надеяться на меня.
— Спасибо, друг!
Закончив обедать, мы поднялись и вышли из столовой. Троица расплатилась раньше нас и тоже ушла, мой пирог остался лежать на столе, к нему они так и не притронулись. И хорошо, значит, им мозги не нужны.
Несколько дней меня никто не трогал, хоть я и ожидал нападения, видимо, они решали, как со мной разобраться поэффектнее. Я понимал, что такую обиду они вряд ли оставят без последствий и настраивался на встречу морально, также тренировался работать ремнём с бляхой. У нас в гимназии частенько случались стычки с «ремеслами», т.е. учащимися из ремесленного училища, так что, в подобные передряги я уже попадал. Придя в общагу, я всё же решил поделиться с Ефимом ситуацией, что произошла в столовой.
— Ты знаешь этих троих, Ефим?
— Этих-то? Да, слышал о них.
— И кто они, что собой представляют?
— Да, пустые они все, кроме Густава.
— Что значит, пустые?
— Ну, шляхтич этот, Казимир — байстрюк, один гонор вместо родословной. Вахтанг — какой-то мелкий князёк, у которого даже герба нет и потому непонятно, настоящий он дворянин али нарисованный наместником за подарок какой. Сведений о том не имею.
— Ну, а Густав?
— Про Густава я знаю меньше всего, странный он, но вроде, действительно барон.
— Понятно, сборная солянка желающих казаться теми, кем они не являются.
— Не ведаю о том, о чём знаю, то вам с Петром и сообщил.
— И на том спасибо тебе, Ефим, уважил.
— Ты это… берегись, теперь они могут и подлянку какую устроить, ты с собой кинжал носи студенческий. Пусть он парадный, но из
