Преддверие войны - Алексей Птица
Сильный ветер доносил до меня различные запахи, что собирал с окрестной степи, норовя при этом сорвать с меня форменную фуражку. Я оглядел себя: яловые сапоги с налипшей грязью имели непритязательный вид, а нижний край шинели посерел от кусков прилипшей к ней глины. Что же, идти пришлось далеко, и грязь в подобных делах — неизменный попутчик. Приложив руку к глазам, я оглядел окрестности и, наметив себе путь до дороги, принялся спускаться с холма.
Кажется, немного в стороне от дороги я уловил какое-то движение, но может, мне это просто показалось, а может, это кто-то шёл по своим надобностям, как и я. В общем, неважно.
Глава 3
Грабители
Сапоги чавкали по грязи, коробка с пистолетами оттягивала руку, я уже изрядно устал и проголодался. Хотя, почему бы и не перекусить⁈ И вообще, я никуда не тороплюсь, сейчас выйду к дороге, поймаю извозчика или рейс до Крестополя, сяду на него и спокойно доеду до города. С собой у меня имелось несколько купленных пирожков, которые я буквально в пару минут сжевал, остановившись в удобном месте. Сразу стало легче и на душе, и вообще, даже идти проще стало.
Еле заметная узкая тропинка извивалась между холмами, ведя от дороги к дальнему хутору. Следуя по ней, я то хорошо мог рассмотреть магистраль, по которой приехал сюда, то терял её из виду. До проезжей дороги оставалось идти буквально минут пять, когда я вошёл в ложбину между двумя холмами и неожиданно оказался лицом к лицу с двумя странными личностями. Они резко выскочили из-за кустов, притаившись на обочине.
— Ээ, стой! — крикнул один из них, бородатый человек со смуглой кожей, в одежде явно с чужого плеча. Его спутник, выше на полголовы, с лицом законченного негодяя, и с такой же чёрной бородой, как и у товарища, держал в руках увесистую дубину.
Остановившись, я вопросительно посмотрел на обоих, предчувствуя очередные неприятности. Неужели они услышали выстрелы? А если услышали, то зачем пришли ко мне? Дураки или опасные люди? Скорее, второе.
Все эти мысли в одно мгновение промелькнули у меня в голове, и я сказал.
— А чего надо? — и остановился.
— Денег, денег давай!
— А у меня нет, — отступил я на шаг назад.
— Эсть! — осклабился второй, сказав это на ломаном русском и показав крепкие зубы, — эсть у тебя. Харашо одет, не ври нам, пожалуйста. Отдай деньги по-хорошему. А мы тебя за это убивать не будэм.
— Подожди, не пугай парнишку, — отозвался первый грабитель, — видишь, он добрый, просто испугался и не хочет сразу денюжку отдавать. Оно и понятно, мамочка заругает, папашка побьёт, но лучше уж побитым оказаться, чем без головы тут лежать. Холодно ведь, замерзнешь, небось, голова отдельно, а туловище отдельно, а⁈ Ха-ха-ха!
Его идиотский смех тут же поддержал второй абрек, рассмеявшись ещё сильнее. Этот издевательский смех, а также напоминание о матери всколыхнуло во мне всё то, что покрылось за два дня пеплом, всколыхнуло и расплескало вокруг.
— Что ты сказал, мразь⁈
От гнева меня аж всего передёрнуло. Грабители не поняли, из-за чего я вспыхнул, но, почувствовав угрозу, тут же ускорили события. Второй перехватил удобнее дубину, а первый, неожиданно для меня, достал откуда-то из складок одежды длинный ржавый нож и двинулся прямо на меня, мерзко при этом улыбаясь.
От неожиданности я даже забыл о том, что вооружён, и выронив чемоданчик, машинально поднял руки, призвав на помощь свой дар. Воздушная волна быстро соорудила между мной и грабителями щит, подняв в воздух множество всякого мусора. Сформировав из него защиту, я немного успокоился и начал лихорадочно размышлять: как быть дальше, защищаться или атаковать?
Бандиты же не думали, а действовали. Второй грабитель, тот, что помоложе и говорил с акцентом, замахнулся дубиной и, шагнув вперёд, опустил её, как ему казалось, на мою голову. Дубина опустилась и, спружинив о выставленный щит, отскочила обратно, едва не попав по лбу нападающему.
— Ахгррр! — взревел он.
— Дароносец попался, — ощерился тут же первый, — ну, ничаво, сейчас мы тебя сделаем. Артамон!
Откуда ни возьмись, появился третий бандит, и, глядя на него, я понял, что опять попал в переплёт, да в такой, из которого ещё нужно постараться вывернуться, ведь в руках этого Артамона лежал обрез одноствольного охотничьего ружья.
— Кончай его, иначе не сможем, а он богатенький, должон быть.
Артамон поднял обрез и, не разговаривая, жахнул из него зарядом дроби, практически в упор. У меня оставалось всего лишь одно мгновение, чтобы усилить воздушный щит, подняв с земли грязь, листву, ветки и мелкие камни. Разогнанная пороховыми газами дробь вломилась со всего ходу в эту взвесь и разметала её в разные стороны.
Сконцентрировав все силы дара на щите, я получил от него отдачу, когда щит просто разлетелся кусками грязи во все стороны, а меня самого откинуло назад. Поскользнувшись на грязи, я упал навзничь, крепко приложившись головой, благо камня не попалось. От падения моё пальто распахнулось, и я скорее не почувствовал, а увидел, что на моем поясе висит кобура.
Как только взгляд упал на неё, я понял, что другого выхода нет, ведь ко мне уже подбегали эти двое, и их намерения ясно читались на искажённых злобой лицах. Дубинка и нож сделают своё дело за минуту, и тогда прощай не только академия и Женевьева, но и сама жизнь.
Пальцы нащупали застёжку кобуры, резко рванули её, и в руку легла уже остывшая рукоять пистолета. Схватив его обеими руками, я одним движением снял револьвер с предохранителя и наставил на бежавших ко мне грабителей.
— У него пэстоль! — истошно крикнул грабитель с дубиной.
— Нешто, побоится, бей его, пока не очнулся — на ходу резюмировал первый, быстро сокращая расстояние.
Второй поднял дубину и с совершенно зверским лицом попытался опустить её на мою голову, но не успел. Пистолет содрогнулся от выстрела, когда я нажал на курок. Пуля попала в грудь бандиту чуть выше лёгкого и, пробив её насквозь, отбросила тело в сторону.
Пистолет грохнул ещё раз, и вторая пуля на этот раз попала в главаря, попав ему в правую
